Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия (СИ)

   В ходе этого разговора Мовсар также вполне серьезным тоном голоса предложил мне рассмотреть вопрос своего участия в проекте Николая Никольского. Старик вполне серьезно предложил мне вместе поработать вместе с ним по этому проекту, который Никольский сейчас пробивали в российском правительстве. Мне даже не пришлось старику Мовсару разъяснять детали этого нашего большого проекта, но неожиданно для меня он почему-то отказался отвечать на мой последний вопрос, почему он именно меня решил привлечь в свои компаньоны? Старик мне вдруг заявил, что сейчас не вполне готов объяснить свою позицию по этому вопросу. Я же недоуменно пожал плечами ему в ответ, это было его дело отвечать или не отвечать на этот вопрос, заданный мною. Мне начинала не нравится вся ситуация в целом с этим стариком Мовсаром, кто-то со стороны предпринимал титанические усилия подключить его к проектам, которые я мог развивать и без него. Но опять же я всем своим нутром чувствовал, что старик Мовсар во многом помог бы мне с этими проектами, только его участие в них должно быть сбалансированным. Завтра или послезавтра, а старику для этого требовалось время мы придем к этому самому сбалансированному участию итогда широко объявим о принятом нами решении.

   Видимо, к тому моменту где-то внутри самого себя я все же принял решение о том, что над проектом Никольского мы поработаем вместе с Мовсаром, как в качестве одного из младших партнеров. Этот старикан, как представитель московского уголовного сообщества, был ценен одним уж тем, что с ним всегда можно было бы договориться практически по любому вопросу. Но мне все-таки пока не нравилась эта самая доля непредсказуемости, которая вдруг сейчас проявилась в наших отношениях.

   Тогда я мысленно связался с Путилиным, попросил его все известные нам номера телефонов старика Мовсара поставить на прослушку, чтобы быть в курсе его переговоров по нашим делам. Я решил до конца разобраться в сложном характере старика Мовсара, быть уверенным в том, что в самую последнюю минуту он нас не подведет.

   В бар продолжали заходить все новые и новые люди, постояльцы гостиницы. С моего места было хорошо видно, что он снова наполнился так, что в нем не осталось ни одного свободного местечка. Постояльцы гостиницы спускались в бор для того, чтобы в нем посидеть, выпить чего-нибудь крепкого перед сном, а также потрепаться со знакомыми и незнакомыми людьми. Бармен продолжал по-своему заботиться обо мне, он время от времени подходил ко мне, чтобы подлить коньяку или поменять маленькую тарелочку с лимоном, порезанного аккуратными дольками.

   Я с большим удовольствием брал в свои руки пузатый бокал, на четверть наполненный коньяком, а затем принимался мелкими глоточками пить из этого бокала коньяк. Каждым таким глоточком я старался вобрать в себя весь его богатый букет, а порезанным лимоном отточить до невероятного его вкус и смак. Одновременно я прислушивался к разговорам, шедшими вокруг меня! Посетители бара много говорили о нестабильности политической власти в стране, о слабом президенте, о грядущих события и о возможном перевороте - возврате к старым временам! Я пил свой Хеннесси и не вмешивался во все эти разговоры, улыбаясь самому себе, сидел в одиночестве за барной стойкой, небольшими глоточками попивая коньяк из своего постоянно наполненного стараниями бармена бокала.

   Я не следил за временем, поэтому не могу сказать, как долго просидел за барной стойкой, на за этот промежуток времени успел выпить целых три бокала Хеннесси! Сигаретная пачка с тремя остававшимися в ней сигаретами и зажигалка валялись под рукой на барной стойке прямо под моей рукой. Временами я закуривал сигарету Мальборо и, уставившись глазами в потолок, выпускал через рот и нос кольца табачного дыма. Словом, я действительно наслаждался своим не кажущимся одиночеством, оставаясь в толпе народа никому не нужным человеком!

   Пару раз со своего места за барной стойкой я видел, как в бар заходил Виктор Путилин вместе с Зарандой Хан и Леонидом Васьковым. Они, видимо, хотели мне сообщить о своем благополучном прибытии в Москву, о размещении в московской гостинице группы Заранды Хан. Втроем они заходили в бар, но меня в этой курящей и танцующей толпе народа разглядеть так и не могли. Они возвращались в гостиничное лобби, чтобы вскоре снова вернуться в бар и искать меня.

   В конце концов, они меня все-таки разглядели сидящим за барной стойкой и, лавируя между столиками, пытались пройти ко мне. Но, проходя один столик за другим, они заметили, что я продолжаю сидеть к ним спиной, погруженный в глубокие размышления, никак не реагируя на их появление в баре. Сконфуженные этим обстоятельством, эта тройка моих друзей останавливалась в замешательстве, им явно не хотелось нарушать моего уединения, ход моих мыслей своим появлением. Коротко обменявшись своим мнением, они все трое вдруг развернулись кругом и потопали по направлению к выходу из бара, так и не нарушив моего уединения!