Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия (СИ)

   Официально, разумеется, во главе этих курсов стоял советский академик, который слыл ярым противником всех паранормальных явлений в кругах советской интеллигенции! На торжественных мероприятиях этот самый академик повсюду сопровождал Юрия Андропова, я же просто и незаметно исполнял каждое его поручение. Работал с тем или иным его человеком, выяснял его способности и намерения, а затем готовил по нему справку или информацию, которую специальным фельдъегерем отправлял Ю.В. Андропову.

   В этой информации сообщал о характере, о способности и о возможных границах использования того или иного курсанта! Уже тогда я знал, что никто и никогда, за исключением Андропова, не читал и даже не видел этих моих заключений. Андропов же хранил их в специальном хранилище, которое не нашли и по настоящее время, но я хорошо знаю, где я храню копии тех бумаг.

   Этот опыт работы Ю.В. Андропова со своими сотрудниками КГБ СССР получил одобрение Политбюро ЦК КПСС, после чего многие советские ведомства попытались перенять опыт его кадровой работы. Очень многие советские и партийные руководители прошли учебу на моих курсах повышения квалификации. Но, когда они попытались сами организовать подобные курсы повышение квалификации, то у них ничего так и не получилось. А меня в срочном порядке Юрий Владимирович отправляет в Афганистан, тем меня и спасает от прямой смерти. Я еще выполнял специальное поручение Андропова, воюя в Афганистане, когда на мое место Юрий Владимирович временно назначает другого человека.

   Я хорошо знал о том, что и этот человек был доверенным лицом Юрия Владимировича. Так вот этот человек совершенно случайно погибает в октябрьских боях у Белого Дома в Москве, там он получает пулю в спину Тираспольского снайпера. Теперь вы понимаете, почему я особенно не спешил и не стремился возвращаться домой из Афганистана и из Штатов под именем Марка Ганеева. К тому же краем уха я слышал о том, что эти курсы повышения квалификации все еще функционируют, поставляя кадры особо доверенных исполнителей нашему Президенту.

   Только тут я заметил, что помимо министра Дронова и Живодера в кабинете находится еще один человек, который сидел в самом начале длинного стола. Он пил кофе и с явным интересом меня рассматривал. На лацкане отлично отглаженного пиджака незнакомца высвечивался депутатский значок. Сразу вам признаюсь, мне не понравился взгляд этого думского трепача. Ну, не люблю я, когда меня рассматривают только с одной целью, определить, а сколько же я стою?

   Я все еще продолжал стоять у двери при входе в кабинет министра, никто меня не приглашал, присоединиться к министру внутренних дел для беседы! Получилась несколько глуповатая ситуация, не правда ли? Но еще глупей сейчас было бы, если я вдруг покину это место и сам по себе отправлюсь к Дронову.

   Матвей Никандрович Дронов своей внешностью и поведением мало чем отличался от наших министров советских времен. Он был мужчиной среднего роста и среднего возраста, и ему явно было уже за пятьдесят лет. Как мужчина, он имел крепкое телосложение, без особых жировых отложений в талии, хотя было очевидно, что он не занимался спортом и не ходил на фитнесс. На голове у министра была короткая седая шевелюра, постриженная мужским полубоксом. Он имел приятное и слегка загорелое лицо, но котором выделялись ярко красные губы, аристократический нос, а также пытливые карие глаза.

   Одним словом, министр Дронов выглядел он вполне нормальным, вдумчивым, приятным и вежливым мужчиной. Сейчас на нем был легкий серый костюм, специального пошива фабрики имени Клары Цеткин. Пиджак костюма аккуратненько висел на плечиках на шкафу сразу же за его рабочим креслом. Снятый с шеи галстук валялся посредине письменного стола. Я же обратил внимание на то, что на поверхности стола никаких деловых бумаг не было видно! Одна из привычек наших разведчиков и шпионов, ни одного документа не должно находится в поле зрения посетителя или технического персонала, убирающего кабинет в твое отсутствие!

   Дронов с легкой улыбкой на губах, но с серьезными глазами снова повернул голову в мою сторону. На этот раз он, видимо, решал, смогу ли я все-таки самостоятельно выйти из положения, в котором вдруг оказался. Сам ли пройду расстояние от входной двери до его стола или же ему следует вмешаться, подсказать мне, как я должен поступить, оказавшись в таком положении оторванности от всех остальных в его кабинете.