Марк Твен

В 80-х годах в США появилась новая издательская фирма «Чарлз Л. Вебстер и компания». Она целиком принадлежала Твену (Вебстер был женат на племяннице писателя). Первой книгой, которую выпустило в свет издательство, был роман о приключениях Гекльберри Финна.

Фирма «Чарлз Л. Вебстер и компания» потребовала у Твена немало времени и душевных сил. Его увлекла мысль опубликовать мемуары командующего войсками Севера в Гражданской войне генерала Улисса Гранта. Правда, в течение восьми лет президентства Гранта столица страны была окутана густым и едким туманом коррупции. Твен заметил однажды: «Какой бы высокой нравственностью ни отличался человек при вселении в Белый дом, пробыв свой срок на посту президента США, он покидает его с душой, черной, как сажа». Но все же Грант был для писателя прежде всего символом борьбы против рабовладельцев.

Твен был уверен, что ему удастся издать мемуары Гранта невиданно большим тиражом. Действительно, книга вызвала огромный интерес. Сотни тысяч читателей, подобно Твену, снова увидели в Гранте соратника Линкольна, национального героя.

В конце концов тираж мемуаров Гранта достиг трехсот тысяч экземпляров. Твен ощущал гордость. Вот кто умеет по-настоящему издавать книги — фирма Вебстера! Писатели засыпали издательство предложениями.

Чарлз Вебстер по большей части ставил перед собой откровенно коммерческие цели. Да и в Твене иногда начинал говорить дух Уошо, азарт золотоискателя. Стремясь к большим тиражам, фирма Вебстера решила опубликовать «Жизнь папы Льва XIII». Были пущены в ход все ухищрения рекламы. Читателей заверили, что эта «изящная и обильно иллюстрированная» книга, изданная с благословения самого папы, поступает в продажу по необычайно дешевой цене. Вебстер с женой, племянницей Твена, специально посетили папу в Риме. Деловые соображения оказались сильнее религиозных взглядов. Протестанты смиренно поцеловали святую печать на кольце папы.

Желая выразить свою признательность американскому издателю, Лев XIII пожаловал Вебстеру титул рыцаря. Узнав об этом, писатель ехидно заметил, что если папа сделал Вебстера рыцарем, то он должен был бы сделать его, Твена, архангелом.

Твен продолжал внимательно следить за успехами издательства. Он не отказался также принять участие — вместе с семьей Грантов — в деятельности фирмы, которая собиралась построить железную дорогу на Ближнем Востоке, и одновременно стал финансировать «величайшее изобретение века» — наборную машину Пейджа.

Строительство первого экземпляра этой необычайно сложной машины, которая должна была во много раз ускорить и облегчить труд наборщика, требовало все больше денег. Твен морщился, кряхтел, ругал Пейджа, но прилагал все усилия, чтобы предоставить ему необходимые средства.

Твен надеялся, что издательство, машина Пейджа и разные другие капиталовложения принесут ему огромный, может быть, миллионный доход. Тогда он полностью избавится от заботы о содержании семьи, привыкшей жить в роскоши, и целиком посвятит себя литературе.

Получилось, однако, совсем не так. По злой иронии судьбы предпринимательская деятельность Твена привела к тому, что материальные заботы стали одолевать его куда более прежнего. Жизнь не прощала писателю даже временной измены творчеству ради погони за богатством.

В середине 80-х годов Твену приходилось выплачивать Пейджу по три тысячи долларов в месяц. Работа по усовершенствованию наборной машины затянулась, и изобретение никаких доходов не приносило. Дела издательства тоже не всегда складывались блестяще.

Мучительнее всего было сознавать, что месяцы, если не годы, растрачиваются впустую. И в этот период жизни писатель не раз впрягался в ярмо «лекционной» работы.

Нелегко далось Твену большое «лекционное» турне, которое он предпринял совместно с Джорджем Кейблом, автором романов из жизни южных штатов. Кейбл был религиозен и во многом тяготел к консерватизму, но в некоторых его произведениях правдиво изображен быт южан, показано, как рабовладельческие устои подавляют в людях человечность.

Поездка оказалась очень утомительной. Сердила необходимость выступать с грубыми шутками, без конца повторяться.

Когда Твену, тосковавшему по родным, удалось ненадолго приехать домой, дети порадовали его инсценировкой «Принца и нищего». А потом снова поездки, гостиницы, читки. Что и говорить, в таких условиях много не напишешь…

По воскресеньям богобоязненный и педантичный Кейбл доводил Твена до бешенства тем, что неизменно отправлялся в церкви и воскресные школы тех городов, где их заставал день отдыха. Раздражало желание Кейбла читать библию вслух. Но больше всего мучила сама профессия «лектора».

Однажды, когда Твен и Кейбл возвращались в гостиницу после очередной «лекции», Твен сказал своему партнеру:

— О Кейбл, я унижаюсь. Я позволяю себе быть просто шутом. Это ужасно! Я не могу этого больше выносить.