Маркиз де Кюстин и его «Россия в 1839 году»

Рахель Антония Фридерика Варнгаген фон Энзе (урожд. Левин-Маркус, 1771—1833). «Кто же была эта Рахель, одна из самых оригинальных личностей прусского общества? Дочь обогатившегося ювелира, еврейка (что весьма угнетало ее), эта привлекательная дур-

а Энциклопедический словарь Брокгауз—Ефрон. СПб., 1892. Т. V. С. 537.

нушка с темными глазами, живая, подвижная, интел

лигентная, мало надеявшаяся на замужество, да еще и бедная (после смерти отца она получала лишь небольшое пособие от братьев), которая, тем не менее, сумела завоевать для себя совершенно особое место в берлинском обществе /.../. Три молодые еврейки, Генриетта Демос, дочь врача португальского происхождения, Доротея Мендельсон и Pax ель Левин, ввели моду на совершенно новые салоны, успех которых заключался в том, что они не принадлежали ни к одному слою об

щества, и там могли происходить ни к чему не обязывающие встречи. /.../ Самая молодая из них, незамужняя Рахель, принимала у себя в мансарде за чашкой чая и с неслыханной свободой обращения. Она подружилась с братьями Гумбольдтами, Генцем (советником Меттерниха) и принцем Людвигом Фердинандом Прусским; частые визиты принца де Линя, появление мадам де Жанлис и мадам де Сталь и особенно дружеское расположение Гёте, все это задавало неповторимый тон ее приемам. Она умела создать интимную атмосферу, обладала искусством слушать и гордилась тем, что ее салон называли республикой духа. И все- таки, несмотря на все успехи, Рахель тяготилась недоступностью для нее традиционного общества из-за своего еврейского происхождения. Но именно такое положение сблизило ее впоследствии с Кюстином, ко

торого она сумела понять как никто другой. /.../ Ей помогла влюбленность молодого Варнгагена фон Энзе, который, испытав в начале своей карьеры нужду, стал секретарем, а потом и доверенным лицом прусского премьер-министра фон Гарденберга, человека либерального, освободившего крестьян и эмансипировавшего евреев. Достигнув должности дипломатического советника, Варнгаген добился руки Рахель, бывшей старше него на четырнадцать лет. Ко времени знакомства с Кюстином уже крестившаяся Рахель стала женой дипломата и сделала свой салон менее богемным, придав ему большую политическую окраску. Гейне, издевавшийся над чопорностью берлинских салонов XX годов, часто бывал у Рахели и даже хотел надеть на себя собачий ошейник с надписью: «Я принадлежу г-же Варнгаген».

(Muhlstein A. Astolphe de Custine. 1790—1857. Le dernier Marquis. Paris, 1996. P. 139—142).