Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск 1.

«Самым выдающимся представителем этой фазы развития марксистского социализма, который, по правде говоря, не ставил перед рабочим движением той поры никаких революционных задач, но во имя революционной перспективы поддерживал в рабочих партиях враждебность по отношению к капиталистической системе и буржуазным партиям, был Каутский» [14].

Центральное место в этой революционной стратегии занимает вопрос о завоевании государственной власти рабочим классом, представленным социалистической партией. На сей счет высказывалось множество различных точек зрения. Иногда считали, что в ней преувеличена роль государственной власти, роль насилия в установлении новых отношений и создании новых социальных структур и чувствовалось влияние бланкизма в том смысле, который этому термину приписывал Бернштейн, заявлявший: «Это теория неограниченной созидательной силы революционного политического насилия и его проявлений, революционной экспроприации» [15]. Независимо от того, что «ортодоксальные» марксисты – как, впрочем, и сами Маркс и Энгельс – не учли экономических трудностей, являющихся следствием процесса замены капитализма социализмом, необходимо иметь в виду, что, по их мнению, захват государственной власти отнюдь еще не позволяет незамедлительно осуществить социалистические преобразования из-за отсутствия экономических предпосылок для таких преобразований (исключение, впрочем, делалось для промышленно развитых стран).

Положение о том, что захват государственной власти является необходимым предварительным условием осуществления социалистических преобразований и что революция начнется с политического переворота, являлось частью концепции социалистической революции: так как социализм – это прежде всего обобществление средств производства, то такое обобществление должно происходить в форме перехода средств производства в руки государства через «экспроприацию экспроприаторов», осуществляемую государственной властью. Противоположность интересов пролетариата и буржуазии не позволяет разделить власть между этими классами.

В исключительных случаях и на непродолжительное время возможно участие социалистов в буржуазном правительстве, но это не означает начала завоевания власти рабочим классом. Если отдельные марксисты и допускали возможность постепенного захвата власти пролетариатом, то все же такая возможность рассматривалась как нечто экстраординарное.

Важнейшим элементом политической стратегии ортодоксального марксизма в том, что касается практической политики, был вопрос о путях захвата власти. Здесь мнения сильно разошлись, и их истолкование до сих пор является предметом споров. Ортодоксальные марксисты отстаивали – причем без устали – свое убеждение в том, что формы политического переворота и захвата власти рабочим классом весьма многообразны и предвидеть их со всей определенностью весьма трудно. По их мнению, самой предпочтительной формой была форма мирного и легального захвата власти, но они подчеркивали, что выбор этого пути зависел не от рабочего класса и не от социал-демократии, а от господствующего класса. В таких условиях социал-демократии приходилось вести политику с учетом всех упомянутых возможностей.