Марш Смерти Русского охранного корпуса

Партизаны тем временем укреплялись на прилегающей территории и готовились к штурму города, назначенному на вечер 23 сентября. Для атаки были выделены все силы 16-й дивизии:

– I Воеводинская бригада тремя батальонами должна была наступать с юга вдоль проселочной дороги правее пригородного района Краишник к зданию среского начальства в центре города. Один батальон оставался в резерве для последующего захвата занятой четниками Ковилячи;

– с юго-восточного направления от Плочи планировалась атака двумя батальонами IV Воеводинской, а два других оставались в дивизионном резерве;

– два батальона II Воеводинской бригады имели задачу наступать на город с востока, в частности, в районе железнодорожной станции. Третий батальон должен был осуществлять прикрытие со стороны Цера, а еще один – прикрывать позиции артиллерии на Тршицком холме[735]

.

По воспоминаниям офицера для поручений штаба полка обер-лейтенанта Константина Николаева, в тот день русские изначально получили приказ об отступлении на Шабац в 18.00, затем время было перенесено и Лозницу надо было оставить лишь с наступлением темноты. Но высоты вокруг города с расположенными на них бункерами были уже покинуты, что дало повстанцам возможность вести огонь по улицам[736]. Когда начался бой, точно неизвестно. В приказе штаба 16-й дивизии общее наступление было назначено на 20.00, но, согласно большинству послевоенных югославских источников, оно началось на час позже. По данным противоположной стороны, наоборот, выходит, что время было соблюдено точно. Это же подтверждает и лозничанин Мирослав Бертолино, по словам которого стрельба и взрывы начались в восемь вечера и длились около двух часов[737]

.

Под огневым прикрытием партизаны «тройками» стали растекаться по городу, уличный бой постепенно сдвигался к его центру. Из окон и с крыш по оборонявшимся стреляли многие местные жители. Прорвавшиеся к шабацкому шоссе повстанцы у железнодорожной станции атаковали ожидавшую погрузки автоколонну, но были отброшены сходящимся ударом 2-й шуцкоровской роты с фронта и роты «тодовцев» с фланга. После этого, примерно в 22.00, части гарнизона начали отходить из города. Прикрытие осуществлялось 1-й русской ротой северо-западнее шоссе и 10-й – юго-восточнее. В общей сложности бой стоил РОК семь убитыми и 23 ранеными солдат и унтер-офицеров[738].

Воспоминания о событиях той ночи оставил молодой солдат 1-го полка Олег Мокиевский-Зубок, поступивший на службу во взвод связи днем ранее. В связи с эвакуацией тыловых частей ему успели выдать лишь винтовку с подсумками, пилотку и плащ-палатку, временно оставив переводчиком при его отце – полковом враче штаб-арцте Льве Мокиевском-Зубок. «Стрельба вокруг города все усиливалась. Только мы уселись, как была объявлена тревога и дан приказ всем стягиваться в районе вокзала. Уже стемнело, и трассирующие пули со всех сторон стали прорезать пустынные улицы города.

Мы с отцом направились на вокзал, к грузовым машинам (одна из них – санитарная), гуськом стоявшим вдоль дороги. Казалось, будто никого вокруг нет и только мы одни движемся по неглубокой канаве, вырытой вдоль дороги. Неожиданно я на что-то наступил. Ступил дальше – снова. Присмотрелся – вижу лежат люди. Оказалось, что здесь залегли чины Сербской стражи (по их темно-зеленого цвета форме в народе их называли «зеленбачи» – это вид зеленой ящерицы).

Когда мы уже приблизились к грузовикам, в шагах тридцати от нас раздался клич: «Напред, другови!» (Товарищи, вперед!), – и затрещал автомат, но, к счастью, очередь прошла выше наших голов. Я «обновил» свою винтовку, стоя дав три выстрела в направлении вспышек. Ответа оттуда не последовало. «Зеленбачи» же не сделали ни одного выстрела. Остановившись у какого-то забора, мы были начеку»[739].