Марш Теней

«Как я буду вести себя, если он вернется? — По телу Баррика пробежала дрожь. — А если не вернется? Что тогда? Совсем один…»

— Нет. Это не другое письмо, а то же самое. Принц не сразу понял, о чем говорит сестра.

— Ты имеешь в виду письмо, доставленное послом из Иеросоля, тем туанцем, твоим… другом? — уточнил он.

Голос Бриони не изменился.

— Да, то письмо. Где оно?

— Что ты хочешь сказать?

— Где оно, Баррик? Я его не читала. А ты? Думаю, тоже нет. Ни Броун, ни Найнор, ни кто-либо другой не читали его, насколько мне известно. Единственным человеком, знавшим его содержание, был Кендрик. А теперь письмо исчезло.

— Наверное, оно где-то в его покоях. Возможно, в секретере — в том, с эриворской резьбой. А может быть, попало в бумаги Найнора, а тот не заметил. — Настроение Баррика испортилось. — Либо так, либо нас кто-то обманывает.

— Его нет среди вещей Кендрика. Я везде искала. Нашла множество других неотложных важных бумаг, но письма там нет.

— Куда оно могло деться?

Бриони яростно затрясла головой. В этот миг Баррик увидел в ней будущую королеву-воительницу и с грустью подумал: когда сестра станет такой, останется ли он рядом с ней? Любовь, гордость и злость смешались в его душе и закружились, как грозовые облака.

— Наверное, его украл убийца, — предположила Бриони. — Возможно, кто-то хотел скрыть от нас то, что там написано. Если честно, я в этом абсолютно уверена.

Баррик почувствовал, как его охватывает ужас. Потемневший двор вдруг показался ему слишком открытым и опасным местом. Теперь он понял, почему при любом подозрительном звуке ящерицы стремятся юркнуть в расселину. Но в следующую минуту он сообразил: тайна отца и, соответственно, его собственная тайна вряд ли обсуждались в письме короля Олина, даже если послание адресовано старшему сыну. И все же мгновенная мысль об этом сильно расстроила принца.

— И что же нам теперь делать? — спросил он. День был безнадежно испорчен.

— Мы найдем письмо, — заявила Бриони. — Должны найти.

Она пришла среди ночи, забралась под тяжелый плащ и прижалась к нему. Сначала Вансен подумал, что это сон. Он обнял ее и назвал по имени, какого нельзя было произносить даже во сне. Потом он почувствовал что-то дрожащее, ощутил запах дыма, прикосновение влажной одежды и проснулся.

— Что ты делаешь? — Вансен хотел сесть, но она удержала его. — Девушка, ты понимаешь, что делаешь?

Она прижалась головой к его груди.

— Мне холодно, — простонала она. — Обними меня.

Костер догорал. Лошади беспокойно задвигались на привязи, но никто из людей не проснулся. В поисках тепла девушка прижималась к Феррасу всем своим худеньким тельцем, и на миг одиночество и страх пробудили в нем сильное искушение. Но Вансен вспомнил испуганный детский взгляд и ужас, застывший в ее глазах, — как у раненого зверька, загнанного в чащу. Он сел и закутал девушку в плащ, плотно прикрыв шерстяной тканью ее руки. Больше ничего он не мог себе позволить — если, конечно, его твердость не рассыплется, как песчаная стена.

— Ты в безопасности, — говорил он ей. — Не бойся. Ничего дурного не случится. Мы солдаты короля.

— Отец? — Ее голос звучал хрипло и растерянно.

— Я не твой отец. Меня зовут Феррас Вансен. Мы нашли тебя в лесу, помнишь?

Лицо девушки было мокрым от слез. Вансен почувствовал это, когда она прижалась к его шее.

— А где он? Где мой отец? И где Коллум? — продолжала она.

Сначала Феррас подумал, что она говорит о Коллуме Дайере, но потом вспомнил, что это имя популярно в Южном Пределе. Наверное, она спрашивала про брата или возлюбленного.

— Я не знаю. Как тебя зовут? Ты помнишь, как попала в этот лес?

— Тихо! — испугалась девушка. — Они услышат тебя. Ночью, пока луна высоко, нельзя говорить громко.

— Кто они? Кто меня услышит?

— «Уиллоу, овцы пропали», — так он сказал. Я выбежала, а лунный свет был таким ярким, таким ярким! Словно глаза.

— Уиллоу — это твое имя?

Бедняжка спрятала лицо у него на груди, прижимаясь как можно крепче. Ее горестный вид и беззащитность потрясли Вансена, вызвали жалость, и последние мысли о близости с ней мгновенно улетучились. Она походила на щенка или котенка у тела мертвой матери, обнюхивающего родную остывающую плоть.

«Что же стряслось с ее отцом? А с тем Коллумом?»

— Как ты попала в этот лес, Уиллоу? Тебя ведь так зовут? Как ты оказалась в лесу?

Она перестала прижиматься к нему, но только потому, что устала бороться с тяжелым плащом. Страх ее не уменьшился.

— Я не ходила в лес, — ответила она, медленно подбирая слова, и взглянула на Вансена. Зрачки ее глаз стали крошечными, как булавочные головки, отчего глаза казались совсем белыми. — Разве ты не знаешь? Лес сам пришел ко мне. Он… проглотил меня.

Феррасу Вансену уже приходилось видеть такие глаза, поэтому его словно ножом кольнуло в сердце. У сумасшедшего старика из его родной деревни был точно такой же взгляд — у того, кто перешел Границу Теней и вернулся…

«Но до того места, где пропал караван, еще много миль пути, — вспомнил он. — Раскачивающиеся черные цветы, опустевшая деревня… О боги! Неужели это распространяется так быстро?»