Марш Теней

— А как… как вас готовили, Аримона? — задала вопрос девушка. — К свадьбе, я имею в виду. Если вас, конечно, готовили… Простите мое нескромное любопытство. Для меня это так ново.

— Представляю. Возможно, ты не знаешь, но до автарка я уже была замужем.

«Мой нынешний муж убил моего единственного ребенка, а потом и моего первого мужа, причем растянул его смерть на несколько недель».

Она не сказала этого, но Киннитан и так знала ее историю. Ее знали все в обители Уединения.

— Поэтому со мной было несколько по-другому. Я пришла на ложе нашего господина и повелителя уже женщиной, — проговорила Аримона и снова улыбнулась. — Мы все несколько заинтригованы твоим появлением здесь. Ты знала об этом?

— И вы… вы тоже?

— Да, конечно. Ты совсем молоденькая, почти ребенок. — Теперь улыбка Аримоны стала холодной. — К тому же ты из простой семьи. Никто из нас не может понять, что же привлекло к тебе взгляд Бесценного. — Она развела руками. На пальцах с длинными красивыми ногтями сверкнули драгоценные кольца. — Возможно, это прелесть твоей невинности, сестричка. Она, безусловно, очаровывает и притягивает.

Еще ни разу в жизни, даже перед автарком, Киннитан не ощущала себя столь ничтожной.

— Не хочешь ли еще чаю? — предложила Аримона и вновь улыбнулась. — Я приготовила тебе сюрприз. Надеюсь, он тебе понравится. Обещаешь никому не рассказывать, если я сделаю что-то не совсем обычное?

Киннитан кивнула.

— Замечательно. Так и должно быть между сестрами. Поэтому, думаю, ты не придешь в ужас, если я скажу, что привела в свой дом мужчину. Настоящего мужчину, не избранного. Ты ведь не боишься встретиться с настоящим мужчиной и не считаешь всех мужчин чудовищами и насильниками, правда?

Смущенная и испуганная Киннитан лишь качнула головой. Неужели главная жена узнала про Джеддина? Иначе к чему все эти поддразнивания?

— Ладно, ладно, этот человек абсолютно безобиден, — успокоила ее Аримона. — Он так стар, что едва ли справится даже с мышью. — Она засмеялась сквозь зубы, а служанки подхватили. — Он сказитель. Позвать его?

Не дожидаясь ответа, Аримона подняла руки и хлопнула в ладоши.

В гостиную вошел сутулый человек в ярких одеждах.

— Хасурис, — обратилась к нему Аримона, — прости, что заставила ждать.

— Лучше ждать тебя в темном алькове, нежели вкушать медовые фиги с любой другой женщиной, госпожа, — ответил старик.

Он низко поклонился Аримоне, потом посмотрел на Киннитан. Взгляд его был таким наглым и самодовольным, что казалось, он вот-вот подмигнет ей.

— А это, наверное, та молодая жена, о которой вы говорили, моя госпожа, — добавил он.

— Ты бесстыжий льстец, Хасурис, — рассмеялась Аримона. — Вот нагрянут стражники Бесценного, и ты присоединишься к избранным.

— Мои яйца отваживаются на приключения только в воспоминаниях, о великая королева, — ответил он. — Поэтому разница невелика. Но боюсь, что расставание с ними окажется болезненным, так что лучше буду хорошо себя вести и помолчу.

— Ну уж нет! Чтобы хорошо себя вести, ты должен говорить. Расскажи нам историю. Иначе зачем я позвала тебя сюда?

— Может, ты хотела полюбоваться моим малышом?

— Мерзкий старикашка. Расскажи нам историю… Историю… — Главная жена поднесла пальчик к ярко-красным губкам, словно раздумывая, какую историю хотела бы услышать. Даже Киннитан невольно уставилась на нее, как влюбленный мальчишка. — Может, историю про глупую курицу?

— Повинуюсь, великая королева.

Старик поклонился. Теперь, когда он подошел ближе, Киннитан заметила, что его белые усы пожелтели вокруг губ.

— Вот моя история, — объявил он. — Простая и без веселых шуток, зато самая новая. Жила-была глупая курица. Она гордилась собой и считала себя самой красивой в мире. Остальным курам надоели ее кривляния, и они начали шушукаться у нее за спиной. Но глупая курица не обращала на них внимания. «Они все мне завидуют, — говорила она себе. — Какая разница, что они думают? Они ничто по сравнению с человеком, который нас кормит. Лишь его мнение имеет значение. Только он может понять меня». Она старательно привлекала внимание человека, когда он приходил в курятник и разбрасывал птицам зерно. Она проталкивалась между другими курами и прохаживалась перед человеком с высоко поднятой головой и выпяченной грудью. Когда он отворачивался, она звала его: «Ко-ко! Ко-ко!» — и он обращал на нее взгляд. Но по-прежнему не выделял ее среди остальных. Тогда глупая курица рассердилась и решила во что бы то ни стало добиться его благосклонности.

Киннитан снова почувствовала озноб. К чему все это? Может быть, Аримона считает, что молодая жена нарушает установленные правила, желая привлечь к себе внимание? Внимание автарка? Или еще чье-то? Трудно было что-либо понять. Впрочем, понимает она или нет, в чем состоит ее преступление, наказание последует ужасное. Больше всего на свете ей хотелось вновь оказаться в храме Улья и услышать мирное гудение священных пчел.