Маршак

Из этих же записок мы узнаем и о том, как в детскую литературу пришла писательница Татьяна Александровна Богданович, написавшая по совету Маршака свою первую повесть для детей «Шестьдесят лет». До встречи с Маршаком Т. А. Богданович писала книги для взрослых. Маршаку же в детскую редакцию порекомендовал ее историк Е. В. Тарле, знавший Татьяну Александровну давно — она была другом семьи В. Г. Короленко. Маршак пишет: «Можно с уверенностью сказать, что за последний десяток лет своей жизни Т. А. Богданович успела сделать больше, чем за все предшествующие годы. Она как бы пережила вторую молодость, работая рука об руку с людьми другого поколения.

И всем этим она была обязана детской литературе».

Маршак надеялся, что в тихом крымском городке Тессели ему удастся спокойно работать.

Дождись, поэт, душевного затишья,Чтобы дыханье бури передать,Чтобы легло одно четверостишьеВ твою давно раскрытую тетрадь.

Но в октябре 1962 года он пишет Екатерине Павловне Пешковой: «Очень жалко, что меня не могли оставить в Тессели…» Маршака перевели в Ялту, в Дом писателей, где «друзья по цеху» да и просто почитатели не давали ему покоя. «Не проходит дня, чтобы кто-нибудь не просил меня прочесть объемистую рукопись или вышедшую книгу. На собственную работу почти не остается времени…»

И все же тогда в Крыму ему удалось написать несколько философских четверостиший:

Только ночью видишь ты Вселенную.Тишина и темнота нужна,Чтоб на эту встречу сокровенную.Не закрыв лица, пришла она.

3 ноября 1962 года в день своего семидесяти пятилетия Маршак написал одно из самых лирических своих стихотворений:

Стояло море над балконом,Над перекладиной перил,Сливаясь с бледным небосклоном,Что даль от нас загородил.

Зеленый край земли кудрявойКончался здесь — у синих вод,У независимой державы,Таящей все, что в ней живет.И ласточек прибрежных стайки,Кружась, не смели залетатьТуда, где стонущие чайкиСадились на морскую гладь.

В конце 1950-х — начале 1960-х годов Маршак создал так много, что трудно себе представить, что сделать это мог один человек — тяжело больной, к тому времени потерявший в жизни многих близких и друзей. Может быть, этим и объясняются философские размышления, свойственные в ту пору Маршаку:

Пусть будет небом верхняя строка,А во второй клубятся облака,На нижнюю сквозь третью дождик льется,И ловит капли детская рука…

* * *

Мы принимаем все, что получаем.За медную монету, а потом —Порою поздно — пробу различаемНа ободке чеканно-золотом.

Создавать такие поэтические перлы на восьмом десятке лет удавалось немногим. Это была воистину вторая молодость. Не случайно 22 апреля 1963 года Самуилу Яковлевичу была присуждена Ленинская премия в области литературы и искусства. Список кандидатов на эту премию был большой. А получили ее Чингиз Айтматов за «Повести гор и степей», Расул Гамзатов за книгу стихов «Высокие горы» и Самуил Маршак за книгу стихов для детей «Избранная лирика».

«Творчество выдающегося детского писателя, переводчика, критика, теоретика искусства С. Я. Маршака широко известно и получило всеобщее признание и любовь читателей всех возрастов, — писала „Правда“ 22 апреля того же года. — Лирика поэта — значительное явление в советской поэзии. Эти стихи совершенны по форме, афористичны. Простота и ясность стиля в них сочетаются с прекрасной тонкостью стиха, с высокой и точной образностью. В этих стихах мы видим широту взгляда на жизнь, глубокую веру в силу народа, жизнерадостность и человечность…»

…В тот же день, 22 апреля 1963 года, газета «Правда» предоставила слово лауреатам Ленинской премии. Вот что написал Маршак:

«У Тютчева есть такие строки:

Как грустно полусонной теньюС изнеможением в костиНавстречу солнцу и движеньюЗа новым пламенем брести.

Писатели моего поколения не чувствуют этой глубокой стариковской грусти. Они не плетутся „полусонной тенью“ за новым племенем, а вместе с ним идут „навстречу солнцу и движенью“. И, может быть, высшая радость людей моего возраста состоит в том, что голоса их находят живой отклик в сердцах людей нынешнего дня и даже завтрашнего, — то есть у наших детей.