Маршал Блюхер

— Вот она, нефть Тыллара. Есть нефть на Алдае. И на Лене. Дальний Восток — кладовая бесценных даров природы. Только надо их отыскать и взять… Нужна хорошо оснащенная экспедиция.

Ну как не помочь такому человеку! Выделил военных топографов, обмундирование, снаряжение, оружие, продовольствие. Только ищите! Потом подключил авиацию для переброски разведывательных партий в район Маи. Ищут. И найдут.

Тяжело. Очень тяжело на сердце. Кругом аресты. Многие боевые друзья уже в тюрьмах. Их теперь называют не иначе как «враги народа». Блюхер чувствовал себя виноватым и никак не мог приостановить репрессии. И ноет спина. Это дают о себе знать вестники тяжелых потрясений — старые раны. Сейчас бы оформить отпуск, взять семью, ребятишек и закатиться в Барщинку. Только там никого не осталось. Мама умерла здесь, в Хабаровске. На кладбище в селе Георгиевском покоится отец. Осиротел Василий Константинович. Маму очень жалко. Сколько раз приезжал к ней чуть живой. И она спасала, ставила на ноги.

С трудом встал, побрел домой. Встретила взволнованная, плачущая жена:

— Ну куда ты пропал: я всего надумалась.

— А ты о плохом не думай. Все будет хорошо, Рафушка. Я сразу тебе сообщу. Пришлю телеграмму. Помогай Всеволоду учиться. Пошли деньги Зое, пусть купит зимнее пальто. Береги Василина. Красавец мужчина растет. Весь в тебя.

— Всего полгода. Еще не поймешь, на кого похож. Глаза‑то твои: синие–синие. Значит, едешь сегодня?

— Да, ты не провожай. И без того грустно.

— Только ты сразу телеграфируй. Я буду очень ждать.

— Ладно, ладно. Не расстраивайся зря.

В дороге Блюхер почти не спал. Сидел у окна и смотрел, смотрел на знакомые поселки, станции, города. Прощался с родным Дальним Востоком. На остановках почти не выходил из вагона. И все‑таки не вытерпел, вылез за Байкалом подышать хвоей и сразу же попал в окружение. Толпа! Никого не знаешь, а всем знаком.

— Василий Константинович! Как там на границе?

— Куда едете, товарищ маршал? Надолго ли?

А один бородач с орденом Красного Знамени на пиджаке подошел вплотную и сокрушенно покачал головой:

— Худо выглядишь, Василий Константинович. Как будто выжали тебя. Какой‑то серый весь. Береги себя, обязательно береги…

В Москве Блюхер выступил с обстоятельным и содержательным докладом на Главном военном совете об итогах боевых действий войск Дальневосточного фронта на Хасане. Критика была односторонней, грубой.

Нарком обороны Ворошилов сообщил Блюхеру, что он отозван в распоряжение Реввоенсовета и, пока не подобрали достойной маршальского звания должности, можно отдохнуть и подлечиться в Сочи.

Василий Константинович послал жене телеграмму: «Хабаровск больше не вернусь. Срочно собирайтесь всей семьей в Москву. Готовность к выезду телеграфьте. Со здоровьем очень плохо. Привет Павлу. Вась».

После долгого раздумья решил вызвать и брата Павла, который служил в одной из летных частей Дальневосточного фронта. Василий Константинович любил своего единственного брата. Перед смертью мать просила:

— Васенька, ты человек крупный. Присмотри за Павликом и в обиду его не давай.

А Павел к этому времени уже окончил авиационное училище и стал одним из лучших командиров воздушных сил Краснознаменной Дальневосточной.

Старший брат постоянно помогал младшему и сейчас очень хотелось побыть и отдохнуть вместе. Василий Константинович тревожился за свою новую семью. С ней прожил уже шесть лет. И сейчас ждал жену, Всеволода, Вайру, Василина и дочь умершей сестры Александры — Нину.

Наконец приехала жена, и можно было уехать в Сочи.

Перед отъездом Василий Константинович достал две пачки денег, сбереженных за несколько лет, посоветовал:

— Рафушка, сходи положи на сберегательную книжку. На свое имя.

— А зачем?

— На всякий случай. Только ты, пожалуйста, не хмурься, не расстраивайся. Последний мой доклад резко критиковали. Сталин прежде за меня заступался, а на этот раз промолчал. Запомни одно и скажи детям, если понадобится: я был всегда честным человеком. Всегда и везде был большевиком ленинской школы. Понимаешь, ленинской! И что бы со мной ни случилось, меня оправдает история.

Вместе с Василием Константиновичем в Сочи выехал брат Павел с семьей.

Отдыхали месяц. А 22 октября Василия Константиновича арестовали. Утром он пришел на кухню к жене. Она только что покормила Василина. Малыш был доволен, смеялся, показывая четыре крупных зуба. Василий Константинович подошел к сыну, двумя пальцами пощекотал ему упругий живот, сказал улыбаясь:

— Сыт и доволен. Да он в штаны влез. Первые штаны. Синеглазый мой, красивый мужчина.

— Ты плохо выглядишь, Вася, — сказала Глафира Лукинична. — Приляг, отдохни немножко.

— Вот полюбуюсь на вас и полежу.

И только прилег, пришли четверо в черных гражданских костюмах и арестовали.

Арестовали и жену. И брата Павла с семьей.

Командующий ОКДВА В. К. Блюхер с братом Павлом