Маршал Говоров

Произошло это, как рассказывал впоследствии М. М. Попов, после разговора Леонида Александровича со Ставкой. Основываясь на крупном успехе первых двух дней наступления, Ставка установила срок взятия Выборга через шесть-семь суток. Дала директиву[56]. Но до Выборга по прямой линии птичьего полета еще 90 километров! И на дороге — долговременный укрепленный район. Говоров вначале рассчитывал дать войскам трое-четверо суток на подготовку к его прорыву. Гвардейцы Симоняка уперлись в особо мощный узел в районе Кивеннаппы: 48 железобетонных дотов, по 12 на каждый километр. Они вписаны в разветвленную систему рвов, траншей, надолб. Лесистые сопки, вроде Вороньей Горы. Начальник разведывательного отдела штаба фронта генерал Евстигнеев докладывает Попову, что Маннергейм стягивает против Симоняка свои резервы, что туда вышла 18-я пехотная дивизия, части танковой дивизии «Лагус»; с медвежьегорского направления (Карельский фронт) перебрасывается еще 4-я пехотная дивизия.

Говоров, получив директиву Ставки, позвонил в Москву, доложил, что представляет собой долговременный укрепленный район, который предстоит прорвать. В докладе чувствовалось сомнение в возможности выполнить директиву точно в срок. Москва ведь не знала всех деталей обороны противника. По словам М. М. Попова, Верховный Главнокомандующий ответил командующему фронтом, что предоставляет ему право самому решать — прорывать ли укрепленный район с ходу или сделать паузу для основательной подготовки.

Еще одна бессонная ночь командующего, начальника штаба, всего Военного совета...

И решение принято. Паузы не делать, но главный удар перенести на побережье Финского залива. Резкий маневр, быстрый, внезапный для противника. Маннергейм видит, что в центре наступают самые сильные части. Слава о гвардейском корпусе Симоняка распространилась далеко. Видит Маннергейм и главную артиллерийскую группировку в центре. Вот он и стягивает свои резервы туда. А удар будет нанесен на фланге. Там ввести 108-й корпус Тихонова, 110-й корпус Хазова. Там можно в полной мере использовать Краснознаменный Балтийский флот для десантов на острова Бьеркского архипелага, парализуя резервы Маннергейма в зоне Выборгского залива.

В ночь на 13 июля леса севернее Приморской железной дороги заполнились глухим гулом от движущегося потока автомашин и мощных тягачей с орудиями на прицепах. В полосе маневра работали 24 инженерных батальона, чтобы в спешном порядке пропустить артиллерийский корпус через участки с разрушенными мостами и дорогами.

В штабе фронта генералы Попов и Евстигнеев еще раз выверяют расчет сил противника, его возможные усилия. Подвижному, всегда немного нервному Маркиану Михайловичу Попову тесен его кабинет. Он ходит из угла в угол, бросая вопросы разведчику, инженеру.

— У Маннергейма сейчас шесть дивизий на второй полосе... Что будет через двое суток?

— Еще одна, а может быть, и две.

— Откуда?

— Быстрее всего их можно перебросить из северной части Финляндии.

— А еще через двое суток? И перед Выборгом?

— Может сиять с Свири, если Карельский фронт не начнет наступления.

— Генерал армии Мерецков начнет. Но начнет тогда, когда мы подойдем к Выборгу. Значит, Маннергейм может и на это пойти... А зона оперативных заграждений перед Выборгом? Сколько времени потратит противник на ее создание?

— Двое суток, если получит паузу...

Начальник штаба все меряет шагами комнату, потом забирает карту, идет к Говорову.

Никогда еще с такой быстротой не развивалось наступление войск под Ленинградом, как в течение недели с 14 по 21 июня. Перенос направления главного удара и его внезапность решили все. 72-я дивизия генерала И. И. Ястребова из 109-го корпуса вместе с 1-й Краснознаменной танковой бригадой подполковника И. Б. Шпиллера прорвалась в сильнейший узел укрепленного района — Кутерселькя, дивизии 108-го корпуса пробивали брешь вдоль самого побережья залива, гвардейцы генерала Симоняка связывали штурмом узла Кивенаппа резервы Маннергейма в центре.

Весь опыт прошлых боев был вложен в штурмы мощных железобетонных дотов и командирами и солдатами. В дивизиях сформированы уже не мелкие штурмовые группы, а целые батальоны, роты, отлично владеющие приемами атаки через несколько рядов гранитных и бетонных надолб, рвов. Пять снарядов надо танку, чтобы раздробить надолбу, пехота отлично «работает» термитными шарами, «кошками» на веревках, чтобы взорвать перед собой мины, зацепить их натянутые тросы; самоходные орудия бьют по амбразурам и броневым колпакам с предельно близких дистанций, пока саперы подтаскивают взрывчатку, чтобы покончить с дотом, если гарнизон не сдается.

Появилось новое выражение — «вожаки атаки». Это коммунисты и комсомольцы — лучшие мастера ближнего боя в траншеях, дотах. Десантом на танках прорываются в глубину обороны врага отряды минеров, чтобы не допустить разрушения противником мостов и дорог. И налицо еще полное господство в воздухе нашей авиации.