Маршал Рокоссовский

Дорога к коттеджу тянулась по невысокому косогору вдоль схваченного льдом пруда. Впереди шли сержанты, рядом с командующим светил фонариком адъютант, направляя луч на вытоптанную в снегу тропку.

— Стой! Кто идет? — раздалось в морозной ночи, когда они приблизились к темневшему глыбой коттеджу. От веранды отделилась фигура часового.

Здесь находился вспомогательный узел связи командующего. Комнаты его и адъютанта — наверху, куда они поднялись по неширокой деревянной лестнице.

Когда-то этот каменный коттедж, как и другие ближние строения, принадлежал помещице Власовой. И потому ее вотчину народ прозвал коротко: Власихой. После революции затерявшаяся в лесном массиве деревенька разрослась и стала называться именем расположенной невдалеке железнодорожной станции Перхушково.

Было четыре часа, когда адъютант разбудил генерала:

— Вас просят к аппарату. Кажется, сам Верховный!

— Почему, товарищ Жуков, — послышался голос с грузинским акцентом, — ваше левофланговое хозяйство не продвигается? Может, Голиков не в состоянии решить задачу? Помогите ему. Или направьте туда другого генерала, способного выполнить приказ. Подумайте и завтра доложите.

— Ясно. Меры незамедлительно приму!..

— Поступайте, как находите нужным, но к первому февраля Сухиничи взять! — и в трубке сухо щелкнуло.

Остаток ночи командующий вместе с начальником штаба генералом Соколовским провел над картой. Утром к ним присоединился член военного совета Булганин.

Потом был жесткий разговор Жукова с генералом Голиковым. Его 10-я армия была наиболее боеспособной, однако ей пришлось действовать против частей немецкой танковой армии Гудериана. Выбив противника из-под Тулы, части «десятки» подошли к Сухиничам, блокировали в них гарнизон, но сделать большего не смогли. Немцы сопротивлялись с упорством обреченных, нанося наступающим существенный урон.

Небольшой городок Сухиничи обратил на себя внимание и самого Гитлера. Раздосадованный бегством от Тулы танковой армии, считавшейся одной из сильнейших в рейхе, он вызвал генерала Гудериана в свою ставку «Вольфшанце». Его доставили специальным самолетом.

— Почему вы позорно бежали от Тулы?

— Этого не случилось бы, мой фюрер, если бы раньше позволено было отвести армию, — отвечал генерал.

— И куда вы собирались ее отвести?

— На тыловой рубеж, всего в 50 километрах.

— Что — там не холодно, генерал? И вы смогли бы тогда вывести тяжелое вооружение?

— Без горючего я бы и там не сделал этого, — Гудериан отличался дерзким характером.

— Значит, вы собирались и в том случае оставить его русским? Как же вы собирались воевать дальше?

— Нужно спасать армию даже без вооружения!

— Итак, вы собирались бежать до Германии?

— Но у нас не было выбора…

— Вон из армии! — ударив кулаком о стол, Гитлер указал Гудериану на дверь.

От его преемника он потребовал безусловного удержания Сухиничей. И тот теперь делал все возможное, чтобы выполнить приказ фюрера.

Город, являясь узлом железных и шоссейных дорог, был важен для немецких войск. Командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Клюге создал крупную группировку для нанесения контрударов по наступающим.

О событиях в те дни у Сухиничей начальник штаба сухопутных войск Германии генерал Гальдер записал в своем дневнике:

«8 января 1942 года. Очень трудный день. Развитие прорыва противника у Сухиничей на запад начинает становиться для Клюге невыносимым…

9 января. В районе прорыва под Сухиничами противник продолжает развивать наступление в западном направлении.

11 января. Гитлер принял решение: предпринять наступление на Сухиничи. Указание Гитлера: прежде всего удерживать Сухиничи…

15 января. В районе мешка под Сухиничами противник усиливается, главный удар он наносит в северном направлении…

16 января. Противник развивает наступление через бреши в районе Сухиничей…

24 января. Южней Сухиничей обстановка напряжена в связи с наступлением противника… И радость: зато мы наносим удар в северном направлении и освободили Сухиничи…

28 января. Обнаружились разногласия по вопросу о том, удерживать или оставить Сухиничи. Фюрер требует удержания этого пункта… Выясняется, что действительно Сухиничи хотели снова сдать. Отдал контрприказ, надеюсь, не поздно».

Такое внимание немецкого высшего командования вызвала обстановка у городка Калужской области.

— Ясно одно: 10-я армия не сможет снова овладеть Сухиничами, — сказал Жуков, не отводя взгляда от распластанной перед ним карты. — А Верховный требует к 1 февраля город взять. Что предлагаете? — Соколовский и Булганин замялись. — Тогда я скажу…

Со свойственной ему краткостью и уверенностью Жуков стал излагать план. Поясняя сказанное, рука с карандашом чертила на карте решительные стрелы, предвосхищая маневр войск.

Искушенный в военном искусстве, генерал Соколовский слушал начальника, не смея его прервать. Булганин привычно склонил голову, скрывая свою некомпетентность за каменно-непроницаемым лицом.

— Ну что? Принимается ли решение? — наконец спросил Жуков, бросая на карту карандаш.

— Я — за, — ответил начальник штаба.

— Полагаю, что предложение целесообразно, — процедил член военного совета.