Маршал Жуков. Опала

И если это качество нормальное, а не болезненное, то оно человека возвышает. Честолюбие — это положительное свойство личности. Человек без честолюбия тряпка, ничтожество. Руководитель творческого семинара в Литературном институте, у которого я был слушателем несколько лет, — Константин Паустовский, кроме того, что он один из лучших стилистов в нашей литературе, был человек величайшей скромности. Он не пел дифирамбов ни одному вождю. Никогда себя не переоценивал. На людях, на собраниях, литвечерах не «высовывался», старался сесть, где—то в сторонке, не на виду. Мнение свое не навязывал, говорил чаще в форме предположения или совета, оставляя собеседнику простор для самостоятельного мышления. И вот этот эталон скромности знаете что заявил однажды в беседе с нами студентами, в минуту большой откровенности? Зашел разговор о стимулах творчества — что движет? Мы наговорили всякое — деньги, слава, любовь к женщине и прочее. Он все это выслушал и задумчиво сказал: «А я пишу из честолюбия». Мы сначала были не только удивлены, но просто шокированы таким заявлением. Но все встало на свои места, когда Константин Георгиевич объяснил, что он подразумевает под этим чувством, и главное в его объяснении было то, что я уже сказал: честолюбие — это естественное и необходимое качество в человеческом естестве, если его нет, человек просто неполноценный. Например, как совесть, она должна быть обязательно и если ее нет или она слабая, человек уже порочен.

Вот так обстояло дело на XX съезде с вопросом о культе личности, которого не было в повестке дня и который получил действительно исторический резонанс.

Своеобразное продолжение и завершение «сталинская тема» получила на XXII съезде КПСС в октябре 1961 года. И. Спиридонов от имени Ленинградской партийной организации предложил вынести тело И. В. Сталина из Мавзолея. Съезд поддержал это предложение и принял соответствующее решение.

Нет сомнения, что это «мероприятие» готовилось «на самом верху» и в очень узком кругу, а инициатором его был Н. С. Хрущев.

Когда делегаты думали, что они решают этот сложный и деликатный вопрос, вот что происходило за кулисами.

Рассказывает бывший командир Кремлевского полка Ф. Конев. «Меня вызвал в здание правительства заместитель начальника Управления личной охраны полковник В. Чекалов и приказал подготовить одну роту для перезахоронения Сталина на Новодевичьем кладбище.

Потом мне позвонил по телефону В. Чекалов и сказал, что захоронение будет за Мавзолеем Ленина у Кремлевской стены.

День шел к концу. На Красной площади собралось много народа. Ходили группами, подходили к Мавзолею и гостевым трибунам, пытаясь посмотреть, что делается за Мавзолеем.

Чтобы выяснить настроение людей, я переоделся в гражданскую одежду и вышел на Красную площадь. Люди в группах вели возбужденные разговоры. Содержание их можно свести однозначно к следующему: «Почему этот вопрос решили, не посоветовавшись с народом?»

К 18 часам того же дня наряды милиции очистили Красную площадь и закрыли все входы на нее под тем предлогом, что будет проводиться репетиция техники войск Московского гарнизона к параду.

Когда стемнело, место, где решено было отрыть могилу, обнесли фанерой и осветили электрическим прожектором. Примерно к 21 часу солдаты выкопали могилу и к ней поднесли 10 железобетонных плит размером 100x75 см. Силами сотрудников комендатуры Мавзолея и научных работников тело Сталина изъяли из саркофага и переложили в дощатый гроб, обитый красной материей. На мундире золотые пуговицы заменили на латунные. Тело покрыли вуалью темного цвета, оставив открытым лицо и половину груди. Гроб установили в комнате рядом с траурным залом в Мавзолее.

В 22.00 прибыла комиссия по перезахоронению, которую возглавил Н. Шверник. Из родственников никого не было. Чувствовалось, что у всех крайне подавленное состояние, особенно у Н. Шверника.

Когда закрыли гроб крышкой, не оказалось гвоздей, чтобы прибить ее. Этот промах быстро устранил полковник Б. Тарасов (начальник хозотдела). Затем пригласили восемь офицеров полка, которые подняли гроб на руки и вынесли из Мавзолея через боковой выход.

В это время по Красной площади проходили стройными рядами автомобили, тренируясь к параду.

К 22 часам 15 минутам гроб поднесли к могиле и установили на подставки. На дне могилы из восьми железобетонных плит был сделан своеобразный саркофаг. После 1–2–минутного молчания гроб осторожно опустили в могилу. Предполагалось гроб сверху прикрыть еще двумя железобетонными плитами. Но полковник Б. Тарасов предложил плитами не закрывать, а просто засыпать землей.

По русскому обычаю, кое—кто из офицеров (в том числе и я) украдкой бросили по горсти земли, и солдаты закопали могилу, уложив на ней плиту с годами рождения и смерти Сталина, которая много лет пролежала в таком виде до установления памятника (бюста)».

Бедный Иосиф Виссарионович, думал ли он, что после того как его имя почти полвека гремело по всей планете, его, «вождя народов», так вот, ночью, тайно от народа, будут не хоронить, а торопливо закапывать простые солдаты.