Маршрут призрака

 Вот оно как, значит. Выходит, что старлей так и не смог добраться до меня. Ну, по крайней мере, умер быстро. И не от рук этих деревенских язычников. Хотя... все может быть. В дверь постучали.

 - Ну что ж, Максим Александрович, - забирая листок с рапортом, сказал Шмелев, - спасибо, что составили рапорт с места происшествия. Уверен, что из-за травмы головы вы не все вспомнили, но через пару дней состоится комиссия по вашему делу. Выздоравливайте! Не каждый переживет те сутки, что пережили вы. Всего доброго.

 Я попрощался и поблагодарил подполковника. Интересно, почему он так заговорил? Связано это с тем стуком в дверь. Странно, но он старался всячески не глядеть в сторону стены. Ну конечно же! Камера! Видать, заработала снова, а может, нашли и устранили неполадку. Не важно. Теперь я собирался отдохнуть.

 Дверь захлопнулась за Шмелевым, я пытался собрать все мысли в единое целое. Я готов был услышать страшные история, которые передаются из поколения в поколение. Готов был часами слушать о демонах, монстрах, людоедов и прочей нечисти. Но вместо этого получил историю об операции под прикрытием. Неужели сотрудники ФСБ реально решили проверить подлинность истории про автобус-призрак? Вот им и результат: внедренный Сазонов стал частью автобуса, неизвестный мне молодой следователь пропал без вести, Галкин скончался от страха, Лунина сбил грузовик, я взрезался в дерево.

 Зато сумел найти ответы на некоторые свои вопросы. Например, почему говорили «тридцать лет назад», а не сорок: десять лет назад было последнее расследование, в котором пропал Сазонов. Выходит, что я попал в какой-то «временной барьер», в котором видел жизнь десятилетней давности. Вот почему мотель был в разном состоянии, а бункер был сначала превосходном состоянии. Также объясняет, что бумаги по делу расследования забрали из ФСБ, а не темный двойник, как я предполагал сначала.

 Еще могу предположить, что Воронов - двойник. Ведь он же искал в информационном отделе, как и Воронов перед своим исчезновением. Но тогда что за яркий свет у его дома? Что-то тут не чисто. Однако мне все равно: меня отстранят от дела, если не уволят вообще.

 Все мои вещи забрали. Хотя вряд ли там что-то могло уцелеть после аварии. Доктор сказал, что серьезных травм, кроме легкого сотрясения, у меня нет. Грудная клетка и спина не повреждены, лишь последствия ушиба. Через пару дней обещали выписать. Пакет не давал покоя: кто его мог мне оставить? И что внутри. Фруктов или еды не было, вместо них была книга с названием «Пылающие сердца» с желтой закладкой. Кому понадобилось посылать мне любовный роман? Я таких книг не читаю.

 Но вот закладка оказалась куда полезнее: на ней была надпись: «Патриаршие. По пятницам. 18-19 часов». Я знал - она жива. Теперь осталось узнать сегодняшний день недели, выписаться из больницы и пройти заседание комиссии. А потом на Патриаршие пруды.

 Члены комиссии едва не вывели меня из себя: по заключению медицинского эксперта я представлял потенциальную угрозу из-за сотрясения, хотя остальные показатели в норме. Старший следователь с сомнением относился к моим показаниям, но все-таки исключил меня из числа подозреваемых. Результат беседы: лейтенант Громов Максим Александрович, следователь ФСБ следственного отдела по особо важным делам, отстранен от службы на неопределенный срок.

 Но об этом я старался не думать. Я приехал на Патриаршие на несколько минут раньше. Господи, как же давно я тут не был! Летом тут было бы лучше, но это место мне нравилось в любое время года. Снега за пару дней выпало не так много, но на скамейках было достаточно, чтобы севший на них человек промочил штаны. Я же постелил пакет и сел, ожидая прихода Марины. Старался не вспоминать мое собеседование с комиссией, дни в больнице, аварию, перестрелку с деревенскими жителями, погоню от монстров. До сих пор помню ту ночь, когда я познакомился с ней в той проклятой деревне. Приехали туда по одной дороге и добрались до другого поселка, как и тот автобус. Прямо маршрут призрака. Не самое романтическое место.

 Кстати о романтике. Вот и Русакова. Теперь она не одета в военную форму: кожаная куртка, темные джинсы, зимние ботинки, черные перчатки. Сумочки не было - еще одна черта, отличавшая ее от обычных девушек. Не считая синяков, она по-прежнему оставалось красивой.

 Наши взгляды пересеклись. Марина не смогла удержать слез, сразу бросилась мне на шею. Мы стояли и крепко прижимали друг друга к себе посреди Патриарших прудов. Мы снова были вместе, и ничто нас уже не разлучит. Теперь можно и подумать о новой жизни.

Эпилог