Мартин Бек. Книги 1-13

Мартина Бека разбудил хриплый протяжный трубный звук. Он беспомощно глядел по сторонам и пытался сориентироваться в полутьме, а звук тем временем дважды повторился. Мартин Бек перевернулся на бок и взял с ночного столика свои часы. Было уже без десяти минут девять. Огромная постель приветливо скрипела. Возможно, подумал он, так же величественно она когда-то скрипела под Конрадом фон Гётцендорфом.[125] Сквозь высокие жалюзи внутрь пытался проникнуть дневной свет. В номере было уже довольно жарко.

Он встал, пошел в ванную и долго откашливался, как всегда по утрам. Выпил минеральной воды, надел халат, открыл жалюзи и окно. Контраст между полутьмой в номере и ярким ослепительным солнечным светом снаружи был поразительным. Так же как и вид из окна.

Перед ним спокойно и тихо с севера на юг тек Дунай, вовсе не голубой, но зато широкий, могучий и, несомненно, очень красивый. На противоположном берегу реки возвышались два холма с закругленными вершинами, на которых стояли статуя и замок, обнесенный крепостной стеной. Городская застройка карабкалась вверх по пологим склонам холмов очень нерешительно, однако вдали синели другие склоны, усеянные домиками. Так, значит, это и есть та самая знаменитая Буда; теперь он действительно находится почти в самом сердце среднеевропейской культуры. Мартин Бек окидывал взглядом панораму и рассеянно слушал, как вокруг него шумит своими крыльями история. Здесь заложили римляне могучую крепость Аквинкум, отсюда стреляла артиллерия Габсбургов по Пешту во время освободительной революции в 1849 году. Здесь весной 1945 года целый месяц оборонялись фашисты Салаши и эсэсовские части группенфюрера Пфеффер-Вильденбруха с бессмысленным, катастрофическим героизмом, о котором старые фашисты — Мартин Бек иногда встречал их в Швеции — вспоминали с огромной гордостью.

Прямо под ним стоял на якоре у набережной белый колесный пароход. Красно-сине-белый чехословацкий флаг висел в безветренной духоте, а на палубе лежали в шезлонгах туристы и загорали. Он увидел нечто такое, что привело его в волнение. Это был югославский колесный буксир, медленно идущий против течения. Он был большой и старый, с двумя косыми асимметричными трубами, и тащил за собой шесть доверху нагруженных барж. На последней барже между рулевой рубкой и грузовой лебедкой была натянута веревка. Молодая женщина в голубой спецовке и с платком на голове спокойно вынимала белье из корзины, тщательно развешивала его на веревке и совершенно не обращала внимания на красоту на обоих берегах. Слева возвышалась элегантная и легкая длинная арка моста. Казалось, она ведет прямо к холму со статуей стройной бронзовой женщины с пальмовыми листьями над головой. На мосту было полно автомобилей, трамваев и пешеходов. Справа, в северном направлении, буксир уже подошел к другому мосту и снова трижды хрипло протрубил, чтобы предупредить о том, сколько барж он тащит, наклонил обе трубы, одну вперед, другую назад, и проскользнул под низкой мостовой аркой. Прямо под окнами поворачивал к берегу маленький пароходик, пятьдесят метров он шел боком по течению и закончил маневр идеальной швартовкой у понтона. Из пароходика выплеснулось невероятное множество народу, и такое же множество тут же поднялось на борт.

Воздух был сухой и теплый. Солнце уже стояло высоко. Мартин Бек выглянул из окна, несколько минут переводил взгляд с севера на юг и обратно и вспоминал, что он прочел о городе в брошюрке, которую изучал в самолете.

«Будапешт — главный город Венгерской народной республики. Официальной датой основания города является 1872 год, когда объединились города Буда, Пешт и Обуда, однако археологи обнаружили здесь поселение, которому несколько тысяч лет. На месте современного Будапешта находился также главный город римской провинции Паннония Аквинкум. Сейчас в городе почти два миллиона жителей, и он разделен на двадцать три района».

Несомненно, большой город. Мартин Бек вспомнил ставшее почти классическим замечание легендарного Густава Лидберга, когда он причалил в Нью-Йорке в 1899 году в погоне за фальшивомонетчиком Скогом: «В этом муравейнике находится господин Кто, адрес Где?»

Ну, Нью-Йорк теперь уже гораздо больше этого города; впрочем, с другой стороны, шеф тайной полиции располагал неограниченным временем. А у него в распоряжении всего одна неделя.

Мартин Бек оставил в покое историю и пошел принять душ. Потом он надел светло-серые териленовые[126] брюки, летнюю рубашку навыпуск и сандалеты. Он критически изучал этот отнюдь не официальный костюм в зеркале на дверце огромного шкафа, когда дверцы из красного дерева ни с того ни с сего с ужасным скрипом медленно и угрожающе открылись, как в каком-нибудь старом фильме Арне Матссона. У него еще громко билось сердце, когда коротко и яростно зазвонил телефон.

— Тут один господин хочет поговорить с вами. Он ждет внизу в салоне. Это господин из Швеции.

— Это мистер Матссон?

— Конечно, — мило ответила девушка из бюро приема.