Мартин Борман

Естественно, со стороны Бормана подобных советов не последовало. Но ведь бывший артиллерист, пусть и не участвовавший в боевых действиях Первой мировой войны, мог бы иметь хотя бы малое представление о глобальной военной стратегии. Бывший управляющий поместьем и глава Кассы взаимопомощи партии понимал, хотя бы немного, необходимость огромного экономического потенциала для ведения большой войны. Но бюрократ, который сосредоточился на внутренних делах нацистской партии и не посещал страны, оккупированные нацистами, не был способен понять, что даже те русские, которые отвергали коммунизм, могут оказать сопротивление жестокому агрессору, напавшему на их родину.

В действительности Борман понимал одно: фюрер всегда прав. 20 июня 1941 года новый глава канцелярии нацистской партии обнаружил Гитлера в задумчивом состоянии. Борман сказал: «На вас лежит огромное бремя забот — успех этой великой кампании целиком зависит от вас одних. Провидение выбрало вас своим орудием для создания будущего мира. Никто не знает лучше меня о том, что вы посвятили всего себя решению этой задачи, что вы изучили эту проблему в мельчайших деталях. Убежден, что вы все тщательно спланировали и что ваша миссия обязательно завершится успехом».

22 июня, в 3.30 утра, по всей протяженности границы, разделяющей нацистскую Германию с ее союзниками и Советскую Россию, началось осуществление «великой миссии». Более трех миллионов немецких солдат (всего план «Барбаросса» должны были осуществлять 5,5 миллиона солдат и офицеров в Германии и ее союзников, около 4300 танков и штурмовых орудий, около 5 тысяч самолетов. — Ред.) двинулись на восток в бескрайние просторы России: группа армий «Север» — в направлении Ленинграда, группа армий «Центр» — в направлении Москвы и группа армий «Юг» — в направлении Украины и гор Кавказа.

Глава 7

Коричневое преосвященство

У Сталина не было планов отпора вторжению, несмотря на многочисленные признаки агрессии со стороны Гитлера. (Были отработанные планы, но они оказались на практике нереалистичными. — Ред.) Красная армия, лучшие генералы которой подверглись Сталиным чистке по политическим соображениям и которая проводила обычные приграничные учения, была отброшена внезапным ударом немцев (потерпела поражение в тяжелых приграничных сражениях. — Ред.).

Генерал Франц Гальдер, начальник Генштаба сухопутных сил, был уверен в том, что будет в Москве в августе. 3 июля он сделал в дневнике следующую запись: «В целом теперь уже можно сказать, что задача разгрома главных сил русской сухопутной армии перед Западной Двиной и Днепром выполнена… Поэтому не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней. Конечно, она еще не закончена. Огромная протяженность территории и упорное сопротивление противника, использующего все средства, будут сковывать наши силы еще в течение многих недель».

По мере стремительного продвижения немецких войск согласно плану в официальных кругах Германии царили ликование и оптимизм. 8 июля генерал Гальдер счел своевременным начать планирование мер по расквартированию немецких войск в России на предстоящую зиму в качестве оккупационных, а не боевых сил (строительство зимних бараков для войск вне населенных пунктов. А населенные пункты в случае возникновения беспорядков беспощадно бомбить. — Ред.).

14 июля сам Гитлер полагал, что «военное управление Европой после завоевания России позволит провести существенную демобилизацию армии».

Весь ход событий, казалось, подтверждал, что фюрер непостижимым образом оказался столь же прав, отдав приказ о вторжении в Россию, как и в принятии своих предыдущих важных решений. 16 июля немецкие войска заняли Смоленск. Он находился в 450 милях от исходного рубежа вторжения и лишь в 200 милях от Москвы. В этот день Гитлер созвал совещание, чтобы подтвердить свои соображения относительно России. Больше не вызывало сомнений, что Россия будет завоевана. Вопрос состоял в том, как ею управлять, когда она станет частью нацистской империи.

Совещание проводилось в личном поезде фюрера близ его новой полевой штаб-квартиры Wolfsschanze («Волчье логово») близ Растенбурга в Восточной Пруссии. Волчье логово пряталось в лесу, в одной из отдаленных частей рейха. Его наземные постройки напоминали дачи в альпийском стиле. Их защищали батареи противовоздушной обороны и тройное кольцо войск охраны СС. Этот мрачный объект был изолирован от внешнего мира.

На совещании присутствовал Борман. Были вызваны также Розенберг, Кейтель, Геринг, а также Ганс Хайнрих Ламмерс, глава рейхсканцелярии. Совещание длилось с 3 до 8 часов вечера, но взгляды Гитлера можно было подытожить в коротких конфиденциальных замечаниях, которые записал Борман: