Маша без медведя-2

— Простите, — молодой, подвинув докторицу, вкатил в палату агрегат, похожий на пылесос, но с экраном на тыльной панельке, и начал поворачивать его во все стороны. К слову, когда я услышала крики в коридоре, почему-то подумала, что явится тот вчерашний маг-стихийник, с хвостом, но этот парень был совсем другой, невысокий, круглоголовый, с короткой военной стрижкой.

Я смотрела на манипуляции, приподняв брови, а затем перевела взгляд на Елену Игоревну:

— Это что-то медицинское?

— Бога ради, Машенька, только не нервничайте, — засуетилась она.

— Что вы делали вчера, во время просмотра футбольного матча в высшем командном артиллерийском училище? — перебил её старший.

— Смотрела очень внимательно, — подняла брови я. — Толпа полуголых парней в трусах пинала мячик. Кто-то из них победил.

Иллария с докторицей от такой моей интерпретации игрового действа выпучили глаза и надулись. Старший посмотрел на молодого, молодой — на свой экранчик и неопределённо пожал плечами. Так-так, похоже, это их маго-метр, а заодно и машинка для определения лжи. Ну-ну.

— В комнате довольно свежо. Почему?

— Я что-то не понимаю, разве в гимназии запрещено проветривать?

Молодой поморщился. Что — не правда и не ложь? Ай-яй-яй…

— Пожалуйста, изъясняйтесь чётче! — потребовал старший.

И тут в нашей сцене появилось новое лицо. Нет, лица. Директриса, Агриппина, кастелянша и двухметровый дворник Степаныч. Степаныч придавал компании особенный вес.

— Господа, извольте объясниться! — строго потребовала директриса.

Дальше началась суета. За спиной Агриппины внезапно возникли усатый столовский «поварёнок» и разнорабочий Ефимыч, тоже не отличавшийся мелким телосложением. Не знаю уж, кто распорядился отправить их в качестве группы поддержки, но наша Надежда Генриховна сразу стала держаться более уверенно. Агриппина подбежала к нам и обняла, успокаивая. Докторша громко высказывала своё возмущение, загибая пальцы. Прибежали ещё воспитательницы, послали за батюшкой (которого, к слову, не оказалось)… Но мужики — надо отдать им должное — стояли крепко и настаивали на том, что меня требуется допросить с этим их агрегатом.

— Да Боже Мой! — воздела руки гор е директриса. — О чём вы хотите расспрашивать бедную девочку? У неё ещё память после трагедии не восстановилась!

Старший сжал зубы и вынул из внутреннего кармана шинели какую-то бумагу. Надежда Генриховна развернула её и некоторое время стояла молча.

— Я вовсе не против поговорить. И было бы неплохо съесть что-нибудь, — решила воспользоваться удобным моментом я — и тут же отметила, что молодой, глядя на свой аппарат удовлетворённо кивнул. Работает, значит, машинка. А мне правда захотелось есть. Медведи часто так, когда волнуются.

Директриса посмотрела на меня, на Агриппину…

— Хорошо, пройдёмте в мой кабинет. Алёша, — повернулась она к поварёнку, — принесите чай с печеньем для барышни в директорскую.

Вот мы и узнали, как его зовут! Алёша.

В директорскую пригласили не всех. Однако, докторица, Агриппина и даже Маруся проследовали за мной. За Марусю я переживала. Её-то они зачем приволокли? А-а, наверное, из тех соображений, что в прошлое моё «обострение» я забыла всех, кроме неё… Однако близость странного прибора к недавно проявленному нервничающему инквизитору меня пугала. А ну как не удержит контроль? Но Маруся боялась гораздо меньше меня, она приобрела свой холодный «юридический» вид и держалась максимально собранно.

Все гимназические расселись на угловом директорском диване, мужчины с прибором — на стульях напротив.

— Некоторые вопросы, которые мы будем вынуждены задать, — начал старший из мужчин, — требуют сугубой конфиденциальности…

— Однако, прежде чем переходить к допросу такого рода, — адвокатским тоном заявила Маруся, — вам следует задать интервьюируемому определённый ритм вопросов и ответов на материале, который близок опрашиваемому и затрагивает круг тем, простых и понятных ему, касающихся семьи и быта.

Этот пассаж вызвал общую заминку и обмен взглядами. Прямо посередине сего процесса дверь открылась, Алёша вкатил сервированную к чаю тележку, установил её передо мной и удалился, предупредив директрису:

— Я за дверью, в коридорчике подожду, — и многозначительно посмотрев на незваных гостей.

— Н-ну, хоррррошо, — сказал старший, которому, кажется, начал надоедать этот цирк. — Расскажите нам, Мария, про свою семью.

— Про свою первую семью я помню мало что, — честно сказала я. — Дело в том, что мой отец… мой приёмный отец… он меня украл.

Женщины дружно ахнули. Старший дядька требовательно взглянул на младшего и тот сурово подтверждающе кивнул, не отрываясь от экрана.

— Расскажите подробнее, — потребовал старший.

Я взяла плюшку, откусила, запила чаем.

— Ну, понимаете, это было как в сказке «Маша и медведь». Я шла по улице. А он украл меня. Посадил в свой золотой автомобиль и повёз. Я тогда сильно испугалась, потому что никогда не видела медведей так близко.

— Каких медведей? — не понял мужик.