Маша без медведя-2

Ещё бы! Столько усилий, страданий, переживаний. Судя по тому, что я увидела, дух мучил парня не меньше пяти месяцев. Отчаяние. Надежда. Вроде бы избавление — и страх всё испортить неосторожным действием. Да, понимаю вполне.

Камень лежал в стакане, вместе с кожаным шнурком. Залитый водой.

— Святая вода?

— Да.

Во втором стакане, свёрнутая клубочком и также залитая водой, лежала моя оправа. Я подняла руку и почувствовала неясный, но неприятный фон.

— Евстафий Ильич, у вас же ещё святая вода осталась?

— Да. Насчёт той, что в ванне, я не уверен, но ещё один полный бак и половина другого. Вон они.

— М-гм.

Я взяла стакан, тихонько напевая под нос «Отче наш», воду вылила в ванну, а оправу опрокинула в ополовиненный бак. Подумала, и опустила туда же стакан. И руки по локоть. Прислушалась. Носить на шее ожерелье с отголосками эманаций африканского колдуна мне совсем не улыбалось. Спела ещё «Богородице» и «Царю Небесный».

— Евстафий Ильич, есть у вас Евангелие?

— Конечно!

— Несите.

— Да вот же, — он снял с полочки небольшой томик.

— Открывайте в любом месте и читайте вслух. Просто подряд.

Минут через двадцать звучание металла сделалось таким же чистым, как прежде. Я дождалась конца эпизода:

— Евстафий Ильич!

— Да?

— Наберите в ковшик воды из другого бака, пожалуйста.

— Так.

— Лейте мне прямо на голову. Лейте-лейте, не бойтесь!

Я умылась и начисто ополоснула ожерелье и стакан.

— Минуту, полотенце…

— Да не надо, сейчас высохнет. Возьмите вот стаканчик, им вполне можно пользоваться.

От моих волос и одежды потихоньку пошёл парок — должна же от магии быть и бытовая польза, в конце концов. Однако, какая слабость, аж ноги подкашиваются!

— Поразительно, — честно сказал ювелир. — Я не думал, что люди вашей… м-м-м… специальности — верующие.

Я усмехнулась.

— Правильные маги не могут не видеть источник силы.

— А неправильные?

— А неправильные, наверное, тоже видят. Но стараются вывернуть его в иную сторону. Потому они и неправильные.

— Поразительно, — повторил он.

— Вы погодите поражаться, давайте дело закончим. Использованную воду нужно слить. Ванную и початый бак чистой святой водой омыть, не менее чем дважды. И тоже слить. А вот камень трогать категорически не советую. Подозреваю, что он — колдун — вполне может выскочить и прилипнуть к кому-то ещё.

— И что же делать?

— Я думаю. И вы думайте тоже. Каким способом можно уничтожить камень, окончательно и бесповоротно?

— Измельчить? Истереть в крошку.

— Вариант. Но есть опасения. Уж больно злой он был, да и за жизнь привык цепляться. Сколько, интересно, он тел успел сменить, что про него местные легенды появились?

Евстафий Ильич зябко поёжился.

— А если эта пыль начнёт… я не знаю… каким-то образом причинять зло? — вслух рассуждала я. — А если, не дай Бог, в лёгкие кому-то попадёт и оттуда опять поползёт?

Что будет, если колдун захватит не одного человека, а нескольких, я думать вообще не хотела. И чтобы это ходило со мной по одному городу и вообще по одной земле, я тоже не хотела, категорически.

— Расплавить? — предложил хозяин.

— Это ж какие температуры нужны!

— Допустим, в специальную печь кинуть? Я мог бы договориться.

— А если он повредит печь? Устроит напоследок промышленную катастрофу? С человеческими жертвами?

— Вулкан, — сказал голос у нас из-за спины.

В ТАКОЙ СИТУАЦИИ ПРИХОДИТЬ В СЕБЯ НУЖНО БЫСТРО

Мы синхронно обернулись. У двери, ведущей во внутренние помещения дома, стоял Сергей. Выглядел он куда лучше, чем в мой первый визит в эту комнату, однозначно. Но далеко не идеально.

— Серёжа! Зачем ты поднялся⁈ — подскочил Евстафий Ильич.

— Да невозможно же лежать, папа. Ну, похож на скелет. Но лёжа в постели мышц не восстановишь.

Он и впрямь был похож на скелет, дорогой костюм болтался на нём, как на вешалке. Зато он явно как следует отмылся и привёл в порядок голову (я имею в виду чисто внешне — причесался, усы, бороду подправил). Однако, вокруг глаз лежали тёмные тени — сразу такое не проходит.

Сергей прошёлся мимо нас, с деланной беспечностью сунул руки в карманы, развернулся к столу…

— Не подходи! — я воскликнула, и одновременно, заставив вздрогнуть обоих мужчин, камень в стакане дёрнулся и стукнулся о стенку. — Не приближайся к нему категорически!

Сергей страшно побледнел и отступил назад.

— Он настроен на тебя, он тебя чувствует. И он хочет вернуться.

— Господи, помилуй! — размашисто перекрестился старший ювелир. — Уйдём отсюда?

— Нет, — я чувствовала, что там, за стеклом стакана, эта чёрная душа издевательски смеётся над нами. — Нельзя отсюда выходить. Тогда он притянет любого ближайшего человека, и всё опять по кругу… Так. Евстафий Ильич, обратно открывайте книгу! Вы читаете евангелие, не встаёте с кресла и никому не позволяете входить в комнату.

— Читаю вслух?

— Вслух. Сергей, мы с вами берём Валеру и едем к реке.

— К реке? — хором удивились оба.

— Да. Я всё объясню, когда мы завершим это дело. Боже милостивый, кто бы мог подумать, что я ввяжусь в такое…