Маша Орлова. Тетралогия (СИ)

– Лучше бы ей дома посидеть, – вздохнула Маша, опускаясь на табурет. Она стянула у Сабрины из‑под носа кружку с чаем и бездумно отхлебнула. Горло обожгло, но стало лучше – замёрзшие чувства начали оттаивать.

Сабрина потянулась за ещё одной чашкой.

– Ну хорошо, давай мыслить логически, хотя в нашем случае это и звучит глупо, – Маша коротко и нервно рассмеялась. – Допустим, деток Комиссар поднял, чтобы Судье отомстить, только вот за что?

– М? И почему тогда детки к нам‑то прицепились? – поддержала разговор Сабрина, бросая в кипяток два сахарных кубика. Она сузила глаза и глянула на Машу выжидающе. Сахар в чае таял, становился рыхлым, как весенний снег. Маша задумчиво потыкала в него своей чайной ложкой.

– Ты хоть бы поинтересовалась, в чьей комнате мы ночуем. Сама посуди – две кровати, сама комната небольшая. Очевидно, это бывшая детская. По всем законам призраков они просто обязаны были к нам прицепиться. Только всё равно, ну зачем это Комиссару? Ведь он должен был понять, что я догадалась, и затаиться, а не наводить на себя ещё больше подозрений.

Сабрина подтянула чашку поближе к себе и положила руку на стол – как будто отгородилась.

– Может быть, он устал ждать? Хочет, чтобы мы испугались и поскорее сгинули отсюда вместе, с Судьёй или без неё… – Сабрина красноречиво повела глазами в сторону окна. Там, невидимая за туманом, была железнодорожная станция.

В доме на мгновение стало так тихо, что они услышали, как громко тикают часы. Но потом из дальних комнат раздались шорохи и бормотание: Гала затеяла уборку. Маша прикрыла глаза и усмехнулась.

– Да. Всё как будто сходится, но меня кое‑что настораживает. – Она постучала ложкой по столу, но ритм быстро сбился. – Если Комиссар и правда всё вёл к этому, он должен был убедиться, что мы арестуем именно Судью. Ну, подкинуть нам улик. А у нас до сих пор на неё ничего нет. Со стороны Комиссара это глупо.

Маша хлопнула ладонью по столу, от чего чай выплеснулся через край чашки, и вскочила.

– Вот смотри, к каждому из умерших приходили. Или Алина – если у неё просили помощи. Судья – она как официальное лицо. А Комиссар вообще мимо пробегал.

От хождения из угла в угол быстро устали ноги, а ответы так и не нашлись. Маша прижалась лопатками к дверцам буфета и закрыла глаза, откинув голову.

– Есть ещё одно. Если я правильно угадала, то сон про побег и правда принадлежит Алине. Эдакий кошмар – как она сбежала от ненавистного отчима и всё боялась, что он её догонит. Но остаются ещё два сна: о смерти и о войне.

– Постой, – не выдержала Сабрина и со стуком поставила чашку на стол. – Откуда ты вообще берёшь эти сны? Тут полно людей. Мало ли кому могла присниться всякая чушь.

Маша приоткрыла глаза и уставилась в низкий потолок. Крашенная белым фанера кое‑где протекла, серые разводы, как причудливые растения, расцветали над буфетом и в углах.

– Видишь ли, логикой тут вряд ли можно обойтись. Если так судить, сильнее всего я связана сейчас с теми, с кем разговаривала чаще всего. А это: Алина, Судья и Комиссар. Значит, их сны ко мне и приходят.

– Почему ты не берёшь в расчет меня и Рока? – фыркнула Сабрина, явно недоверчиво покосившись на Машу. Может быть, её и удивило попадание прямо в цель со сном Алины, но вот всё остальное казалось явным бредом. Призраки, костры на кладбищах – это ещё куда ни шло. Но перепутанные людские сны – явно слишком даже для Маши.

– Всё очень просто. Ты же сама говоришь, что никогда не видишь снов. А вот Рок, – Маша покусала губы, задумчиво разглядывая чуть провисшие белые картонные квадраты. – Мне кажется, я сегодня видела его сон. Днём. Я стояла, а вокруг была чёрная пустота. Я поняла, что сон его. – Она дёрнула плечом. – Интуиция. Или нет. Опыт. Так как ты думаешь, кто умирал, Судья или Комиссар? И кто из них искал загадочного Ано?

– Пойдём на кладбище, – выдохнула Сабрина, тяжело поднимаясь из‑за стола. – Скоро стемнеет. Не хочу там бродить по темноте. Ну их к демонам.

В ножны, подвешенные на поясе, она вложила меч.

В прозрачных сумерках тучи на небе разошлись и обнажили растущий месяц, тоненький и бледный. Сабрина смотрела на него всё то время, пока они шли к кладбищу. На улицах ещё попадались люди, но и те норовили попрятаться по домам, как будто страшная история о призраках успела разлететься по округе. Но с чего бы Судье болтать?

Кладбище встретило их угрюмо – хлюпающей под ногами сыростью и птицами. Сотни птиц на оградках, на крестах и на деревьях, в полумраке их, казалось, стало ещё больше, чем днём. Ни одна не шевелилась, не вскрикнула, не шарахнулась от них, идущих напролом через подступающие очень близко друг к другу могилы и хрупкий осенний кустарник.

– Они как будто бы загипнотизированы, – нашла Сабрина подходящее слово и протянула руку к ближайшей – та не шевельнулась, даже когда Сабрина коснулась её перьев. Перья трепал ветер.

Не отвечая, Маша сунула руку в карман за телефоном и тут же зашипела сквозь зубы.

– Я забыла его зарядить. Дай мне свой, а?