Маша в хрущёвскую оттепель

но есть вещи на свете

самые, самые важные:

если сын и отец отважные,

то маме бояться нечего,

ведь целых два человечища

за неё в бой, драку полезут!

И пока не добьют, не слезут.

(Бедная, бедная мама —

хулиганье воспитала).

Я не акула – человек

Я большущая акула!

Это мать меня надула —

в костюм одела и сижу,

плавать в этом не могу.

Что же это за акула,

что воды и не глотнула?

Мама, мама, помоги,

ты с меня это сними!

Я не акула – человек,

человеком буду век.

Побегу купаться —

и папке не угнаться!

Вред от конфет

Детям конфеты вредны,

доводят они до беды:

вредные вырастают дети

влюблённые в эти конфеты,

и даже некрасивые они вырастают -

зубы у них выпадают,

цвет лица становится шоколадный

и характер прохладный.

Посмотрите на Кузькину мать…

Не пойдём шоколад покупать?

Страшно и без Бармалея

Бармалей из сказки

не выскочит наружу.

Ты, сестра, не бойся,

нам он тут не нужен.

В лесу безумно страшно

и без Бармалея.

Что-то я устал играть,

пойдем домой скорее!

Зима детям

О том, как Маша зимой гуляет

Нарядила мать на маленькую

валенки, валенки

и отправила погулять, погулять!

Нацепила мать на масенькую

шубу красненькую

и отправила погулять, погулять!

Укутала мать малышку

в шаль, варежки (хоть дышит?)

и оправила погулять, погулять!

Пошла Маша во двор, во двор

и упала за забор, за забор.

Бегите дочку доставать, доставать,

у неё плохая мать:

замотала, как бревно,

а надо, надо то было`

налегке, налегке

с горки вниз в пуховике!

Будем маму мы ругать,

Маше куртку покупать.

Ах ты мать-перемать,

детке свободу надо дать!

Маша, ёлка и февраль

Ты, Машенька, зачем игрушки у деда Мороза украла,

может, мама тебе их не покупала,

а папа не хлопал по попе?

Вот девушку и прохлопали:

проглядели, не уследили!

Как-то не так растили?

И куда ты, Машенька, погремушки волочёшь?

Потом в дом бежишь и ещё берёшь.

Ой не понравится деду эта затея,

и бабка ложкой огреет.

А на дворе зима и гуляешь ты долго.

– Не понимаете вы, это на ёлку!

Наряжаю зелёную я красиво —

деду с бабкой на диво.

Позову мать и тятьку —

хоровод устроим на святки.

Да не святки, Маша, начинаются,

а февраль на дворе кончается.

Уж к масленице б наряжала.

Зарыдала маленькая: – Я не знала!

Ладно, деду шепнём,

что внучка у нас не воровка,

он погладит тебя по головке.

А бабушка напечёт оладьей

и родителям скажет:

«Дочка у вас, на зависть, хорошая,

тащит, правда, чего не положено!»

Захворавший дед Мороз

Нехороший дед Мороз

наши подарочки унёс!

Побежали мы за ним:

– Тебе уйти мы не дадим!

Но дед Мороз не так-то прост

(от детворы воротит нос),

поскакал, как резвый конь!

Мы то думали… А он

никакой и не старик

(бегать, видимо, привык)!

Дед Мороз остановился,

в старика оборотился,

закряхтел притворно так

(сразу видно – не дурак)

и наконец-то раздал подарки:

«Возьмите, дети, не жалко!»

– А ты сразу так не мог?

«Да я что-то занемог,

очень сильно захворал —

бегать стал по вечерам!

А вы?»

– И мы, как ты,

спортсмены

во время перемены

в школе.

Так чем ты, деда, болен?

Потому что Рождество

Рождество, Рождество, Рождество!

Почему так на сердце легко?

Потому что снежок шелковый,

потому что пирог сливовый,

потому что гости придут

и весёлые песни споют,

потому что январь на дворе,

вот поэтому радостно мне!

А сестрёнке моей пять лет,

и я для неё – почти дед.

Я большой, как эта зима!

Скорей бы она прошла.

Рождество, Рождество, Рождество.

Сколько ж снегу, сестра, намело!

Как отец меня в сугробе утопил

Зимняя дорога,

вот мой дом родной,

даже у порога

снег стоит стеной.

Чистит батя тропку,

мать печёт пирог,

а дочуля топает

прямо за порог.

– Ты куда раздетая?

«Выйду погулять.»

– Дочек неодетых

отец отправит вспять!

Ведут меня одеться

в шубу и вперёд:

«Нате, тятя, здраствуйте!»

Снег мы тянем в рот.

– Что мне с ней тут делать,

сугробища стеной?

– Мне и дела нет! —

мать спешит домой.

Маленькую Инночку

садят на сугроб:

– Будь хорошей девочкой,

а я пророю ход!

Сидеть в сугробах, знаете,

не очень то легко —

вокруг всё расплывается

и я иду на дно:

молча иду, мне нравится —

вокруг всё расплывается.

Оглянулся отец:

– Нет здесь дони, где юнец?

Ну откапывай дочь руками,

а потом рассказывай маме

какой ты всё-таки дурак.

Она скажет: – Родом так! -

и всю родню друг другу припомнят,

пока дочка стол не уронит,

большой такой стол – журнальный,

чуть было не поминальный

по кошке нашей Марыське.

А за окошком совсем близко, близко

зима неспешно гуляла

и звала, и звала, и звала…

«Пойдем погуляем, мама!»

– Нет, дочь, раз ты Иванна,

то тебе и гулять с отцом.

Вань, одевай её!

Деткам не надо болеть

Знаешь, а деткам болеть не полагается:

от болезней детей душа мается

у огромного, старого дуба,

растущего у хатки (сруба),

где проживают гномы

и фея Зубная. Боли

детской они не выносят:

фея плачет, дуб стонет, и просят

гномы всё время печенье,

чтоб улучшить себе настроение.

Поэтому, ты дружок, поправляйся:

просто так не валяйся,

а пей чай с малиной и мёдом,

засыпай, и с большим пароходом

отправляйся к старому дубу.

Прижмись к нему – боли не будет.

Засмеётся Зубная фея,

в домике гномы согреют

твоё простывшее тело.

Выздоравливай поскорее!

Зимой в душе пожар

Доньки в окна заглядывают

наверно, пора пить чай.

Мороз на окнах разглядываю —

иди во двор, мать, встречай!

Встречай, уже нагулялись,

встречай, потому как самой

надо пойти прошвырнуться