Маша в хрущёвскую оттепель

А Маша Васю уже в хату ведёт, самовар ставит, сапог на самовар вешает, угли раздувает (хозяюшкой себя показать хочет) и говорит строго:

– Дед, где баранки наши любимые?

Дед, глядя на такое дело, руками развёл:

– Ба, Машуха, чай, жениха привела? – и бегом в магазин поскакал. Через пять минут вернулся с баранками.

Зато продавщицы до самого закрытия будущую машину свадьбу обсуждали:

– Полезно, однако, в школу ходить, бабоньки!

Но нам все эти разговоры побоку! Ведь, мать с отцом позже всех обо всём узнают.

Маша с Васей, тем временем, чай пьют и о школьных проблемах разговаривают:

– Я так решил: пойду космонавтом работать! – говорит Васька.

А Машка отвечает:

– Я вот думаю, надо в класс побольше цветочков принести – всё нарядней будет!

Так прошло часов пять или десять. Напились дети чаю, блинов наелись. По домам пошли. А во дворе темно, прохладно. А и ладно!

Как Маша баянному делу училась

Маша росла девушкой деятельной – за все дела сразу хваталась, во всех кружках, секциях перебывала по месяцу, по два.

Подходит она как то к маме и говорит:

– Хочу я, мамулечка, баянному делу обучаться в клубе нашем у худ.рука Потапыча!

Мама поморщилась:

– Машуль, ты ж ни в один кружок долго не ходила. А музыкалка ведь платная.

– Ну, мамочка, мамулечка, мамулечка-красотулечка, я стараться буду и не брошу никогда, никогда; уж больно баян люб сердцу моему!

Усмехнулась мать на слова таки мудрёные и думать ушла. Думали они вместе с отцом недели две.

Наконец придумали:

– Дадим дочке шанс!

И пошла Маша в клуб баянное дело изучать у деда Потапыча, за отдельную плату, через кассу проведённую.

Долго ли, коротко, выучила Маша ноты, кнопочки на баяне запомнила, музицировать научилась композицию «Дождик» – совсем простенькую мелодию. И тут одна заковырка образовалась: оказалось, что у Маши нет музыкального слуха.

– Слух баяну не помеха! – сказал Потапыч, он как мог, старался – на пенсию не хотел.

Маша тоже старалась – родителям пообещала музыкантшей стать.

Прошёл год. Выучила Маша таки композицию «Дождик» наизусть. Сыграла её парадно – на сцене клуба перед дедом, бабкой, мамой и папой.

А потом встала, положила баян на стул, откланялась низко и сказала:

– Спасибо вам, милые мои, за тепло, за заботу, за деньги за меня заплаченные, но сил моих женских больше нет!

Усмехнулись родственнички на слова такие, заранее предполагаемые, и поаплодировали.

Потом дед машин поднялся на сцену, покрутил ус и гутарит: – Пойдем, внучка, к самовару любимому, чай пить с баранками!

Сдала семья баян худ.руку Потапычу на хранение пожизненное. Старик даже не заплакал, лишь перекрестился слегка.

И попёрлась вся дружная, честная компания домой чаи гонять. И Потапыча с собой взяли.

Тот шёл и бурчал ласково:

– Не быть тебе, Маша, баянисткой, зато в космос полетишь, видимо, как Гагарин!

– У меня есть кому лететь. – буркнула Маша, вспомнив Ваську своего (и побежала жениха к чаю звать).

Ну на том и порешили.

Как Маша дружбу водила

Заскучала наша Машка на каникулах – надоело ей одной по деревне ходить, а вечерами с самоваром своим возиться. Есть один у неё дружок – Васька. Но опять же, какой из него друг, когда любовь такая прёт?

«Нет, надо что-то в жизни менять!» – подумала Маша и пошла в калитку тёти Любы стучаться:

– Тёть Люб, выдавайте сюда вашу Светку, дружить с ней буду!

– Ну дружить, так дружить. – выдала тётя Люба Марии свою Светку, плюнула в огород и пошла грядки полоть, поливать.

– Чего хотела? – спросила Светка.

– Да так, ничего, – ответила Машка. – Пойдём на речку, там пацаны рыбу удят.

– Ну пойдём!» – обрадовалась Светка, ей в огороде сидеть надоело.

Пришли девки к реке, а там и правда мальчишки мелочь всякую ловят: карпов да карасей. Но самое главное, среди этой оравы и Васька машин стоял. Он как свою красавицу увидел, так вцепился в неё и стал рыбачить учить. Учил долго – до вечера.

Светка поскучала, поскучала одна, плюнула в воду и домой пошла. А нашу Марию было кому до дома проводить да половину улова отдать.

На следующий день Машка опять до тёти Любы побежала и стала уже целенаправленно Светку кликать.

– Нет уж, дудки, иди сама к своему Ваське! – ответила Светка, развернулась и поплелась к матери в огород – огурцами хрустеть да из лейки их водищею заливать.

А когда Светка отходила от калитки, то какую то нехорошую женскую зависть почувствовала Маша в этой уплывающей в огород спинище.

«Тебе показалось, дочка, – услышала Мария голос с неба. – Маленькие вы ещё обе.»

Ужинала Мария вечером дома одна и думала: «Так что это всё-таки было: детские обиды или женская зависть?»

Думала она, думала, пока у матери не спросила.

Мамулька в ответ расхохоталась:

– А ты поди к нашему деду, обними свой самовар и жди, что тебе посудина медная расскажет!

Не обиделась на мать Маша: «А почему бы и нет?» – подумала (ведь она голос с неба уже слышала).

Закряхтела молодица, вылезла из-за стола и поперлась к деду – самовар обнимать да медную посудину слушать (шесть часов вечера – чай не ночь).

«Иди, Маша, да не плюй на дорогу, не то лёгких путей тебе не видать!» – предостерег её голос с неба и умолк до поры до времени.