Машина различий

— А Господь заботится о дураках, — пробормотал Фрейзер. Он напряженно подался вперед, поддернув штанины на костлявых коленях. — Это серьезное дело, джентльмены! Нам предстоит не увеселительная прогулка, а тяжелая и опасная работа! Мы возьмем закон, наши жизни и самое нашу честь в свои собственные руки [108], и если уж браться за это дело, то лишь при условии строжайшей секретности.

Мэллори почувствовал, что нужно закрепить близкую победу.

— Мои братья и я уважаем ваши особые знания, сержант Фрейзер! — (Ну и пройдоха же ты, Нед. И откуда что берется?) — Если вы поведете нас к торжеству справедливости, мы охотно поставим себя в ваше распоряжение. Вам ни минуты не следует сомневаться ни в нашем благоразумии, ни в нашей решимости. На карту поставлена святая честь нашей любимой сестры.

Столь резкая смена курса застала Тома и Брайана врасплох, поскольку они все еще не доверяли Фрейзеру, однако им хватило сообразительности понять хитрость старшего брата и с жаром его поддержать.

— Я не был треплом и не буду! — заявил Том. — До самой могилы!

— Хочется думать, что честное слово британского солдата все еще имеет цену, — отчеканил Брайан.

— И все-таки это авантюра, — обреченно вздохнул Фрейзер.

— Я должен развести пары у «Зефира», — сказал Том, вставая. — Котел холодный, так что на разогрев уйдет полчаса.

Мэллори кивнул. Нужно использовать это время с толком.

* * *

Вымытый, причесанный и присыпанный в интимных местах блошиным порошком, Мэллори пытался разместиться понадежнее на брезенте, прикрывавшем уголь в прицепном деревянном тендере «Зефира». В каплевидной, с тонкими стенками, кабине маленькой машины было всего два места, их заняли Том и Фрейзер. Сейчас эти специалисты по лондонской географии спорили над картой. Брайан уже вытоптал себе в тендере некое подобие гнезда и растянулся поверх невысокой груды угля.

— Очень уж много приходится шуровать лопатой на этих теперешних машинах, — стоически улыбнулся он присевшему рядом брату. — Том прямо сдвинулся на своем драгоценном «Зефире»; все уши мне прожужжал по дороге в Лондон.

Машина дернулась и покатила, мерно заскрипели деревянные, на резиновых шинах колеса тендера. Новый «Зефир» мчался по опустевшей Кенсингтон-роуд с поразительной скоростью. Брайан стряхнул с рукава крохотный пылающий уголек, вылетевший из дымовой трубы.

— Возьми маску, — сказал Мэллори, предлагая брату одну из импровизированных дыхательных масок, сшитых дамами во Дворце, — аккуратный квадратик грубой бумажной материи, набитый дешевой конфедератской ватой, простеганный и снабженный завязками.

В ушах свистел воздух; Брайан принюхался.

— Не так уж и страшно.

Мэллори тщательно завязал на затылке ленточки своей маски.

— Все равно миазмы скажутся на здоровье, не сейчас, так потом.

— Ты бы поплавал на вонючем армейском транспорте, — отозвался Брайан. В отсутствие Фрейзера он заметно расслабился, через блестящую армейскую оболочку проступил обыкновенный сассексский парень. — Дым, угар, ребят укачивает, кто не успел добежать до борта — блюет прямо на палубу! Мы тащились из Бомбея через этот новый французский канал — Суэцкий, значит. Несколько недель на этом долбаном транспорте! Из гнилой египетской жары — прямо в крымскую зиму! Меня не взяли ни малярия, ни перемежающаяся лихорадка — так стоит ли волноваться из-за какого-то там лондонского туманчика. — Брайан негромко рассмеялся.

— Я часто думал о тебе в Канаде, — сказал Мэллори. — Ты завербовался на пять лет, а тут вдруг война! Но я знал, что мы будем тобой гордиться. Я знал, что ты исполнишь свой долг.

— Мы, Мэллори, теперь по всему миру, Нед, — философски отозвался Брайан. Голос его звучал грубовато, но бородатое лицо порозовело от похвалы старшего брата. — Где-то сейчас наш Майкл, старый добрый Мики?

— Да кто же их, моряков, знает, — пожал плечами Мэллори, — думаю, в Гонконге. Он наверняка был бы сегодня с нами, если бы его корабль занесло в английский порт. Майкл никогда не боялся хорошей драки.

— Я уже видел Эрнестину и Агату, — сказал Брайан. — И их малышей.

Он ни словом не упомянул Дороти. О ней в семье старались не говорить.

Впереди показался очередной дворец науки. Брайан перевернулся с боку на бок, чтобы получше рассмотреть его зубцы и шпили, а затем хмуро сказал:

— Не люблю я драться на улицах. Это было единственное место, где русские положили много наших — на улицах Одессы. Перебегали от дома к дому, стреляли с крыш, из-за каждого угла, ну словно бандиты какие. Так цивилизованные люди не воюют.

— А почему они не закрепились на каком-нибудь рубеже, не дали вам честный бой?

Брайан взглянул на брата с удивлением, а затем невесело рассмеялся.

— Ну, по первости они пробовали — при Альме и Инкермане. Но мы им так врезали, что не скоро забудут. Бежали, как наскипидаренные. Тут отчасти и моя заслуга. Королевская артиллерия, Нед.

— Ну-ка расскажи, — заинтересовался Мэллори.