Машина различий

— Строго говоря, нет, сэр, поскольку вы не на службе закона… — Тобиас понизил голос. — А вообще-то, вы могли бы заплатить самому обычному магистрату или даже клерку и тайком получить эти сведения за каких-то несколько шиллингов. Если у вас имеется индекс, все остальное довольно просто. Это обычный клакерский трюк — читать машинное досье на кого-то из преступного мира; это называется «выдернуть» или «держать руку на пульсе».

— А если я закажу свое собственное досье? — заинтересовался Мэллори.

— Ну, сэр, вы же джентльмен, а не преступник. В обычных полицейских досье вас нет. Магистратам, судебным клеркам и всем таким, им придется заполнять особые формуляры и объяснять причину запроса. А у нас еще десять раз подумают, проводить поиск или послать их куда подальше.

— Юридические ограничения? — подсказал Мэллори.

— Нет, сэр, закон тут ничего не запрещает, просто очень уж хлопотно. Подобные поиски поглощают машинное время и деньги, а у нас и так вечно превышен бюджет и по тому, и по этому. Вот если бы подобный запрос сделал член парламента или кто-нибудь из лордов…

— А что, если в Бюро работает один из моих друзей? Человек, уважающий меня за мою щедрость.

— Не так это просто, сэр. — На лице Тобиаса появилось что-то вроде застенчивости. — Каждый прогон регистрируется, под каждым запросом стоит чья-то подпись. Сегодняшний поиск проводится для мистера Уэйкфилда, тут все в порядке, а вот этому вашему другу придется работать от чужого имени. Машинное жульничество, оно все равно что биржевое или кредитное, и карают за них одинаково. Влипнешь, так мало не покажется.

— Ну вот, — сказал Мэллори, — теперь все понятно. Я давно заметил, что по любому вопросу нужно обращаться к специалисту, досконально знающему свое дело. Позвольте предложить вам мою карточку.

Мэллори вынул из записной книжки визитную карточку от Молла и Полибланка. Плотно сложив пятифунтовую банкноту, он прижал ее к оборотной стороне карточки и передал мальчику. Пять фунтов — сумма приличная. Обдуманное капиталовложение.

Тобиас порылся под фартуком, отыскал засаленный бумажник, сунул туда карточку и деньги, а взамен извлек обтрепанный кусочек глянцевого картона. «Дж. Дж. Тобиас, эсквайр, — гласила надпись, выполненная чрезмерно вычурной машинной готикой. — КИНОТРОПИЯ И ТЕАТРАЛЬНЫЕ ДЕЙСТВА». Далее значился адрес в Уайтчепеле.

— Там внизу телеграфный номер, так вы на него не смотрите, — сказал он смущенно. — Я его больше не арендую.

— Вы случайно не интересовались французской кинотропией, мистер Тобиас? — спросил Мэллори.

— Да, сэр, — кивнул Тобиас. — С Монмартра приходит иногда вполне приличный материал.

— Насколько я понимаю, лучшие французские ординатёры используют специальные перфокарты.

— «Наполеоновский» формат, — подтвердил Тобиас. — Они поменьше, из искусственного материала и очень быстро вводятся. А для кино скорость первое дело.

— Вы, случайно, не знаете, где здесь, в Лондоне, можно было бы арендовать французское устройство ввода?

— Чтобы транслировать данные с французских карточек, сэр?

— Да, — ответил Мэллори, изображая небрежный интерес. — Я тут должен получить от французского коллеги некую информацию, чисто академическую, и все же дело требует определенной конфиденциальности. Я бы предпочел работать в частном порядке.

— Да, сэр, разумеется, — кивнул Тобиас. — То есть, я знаю парня, у которого есть французское вводное устройство, и он позволит вам делать с ним все, что угодно, если вы хорошо заплатите. В прошлом году среди клакеров Лондона была мода на французский формат. Но потом, после неприятностей с «Гран-Наполеоном», настроения переменились.

— Правда? — удивился Мэллори. Тобиас кивнул, обрадовавшись случаю выказать осведомленность.

— Сейчас все считают, сэр, что французы слишком уж замахнулись с этим их гигантским «Наполеоном» и где-то там что-то ляпнули.

Мэллори погладил бороду.

— А может, это просто профессиональная зависть?

— Вовсе нет, сэр! — с пылом заверил его Тобиас. — Каждый знает, что с «Гран-Наполеоном» в начале этого года случилась какая-то крупная неприятность. Они уж чего только не делали, но так и не смогли вернуть машину к нормальной работе. Кое-кто, — мальчик понизил голос, — даже поговаривает о саботаже! Вы знаете такое французское слово «саботаж»? Оно происходит от «сабо», это такие деревянные башмаки, их носят французские рабочие. В такой-то обуви они могут, пожалуй, ногами сшибить машину с фундамента! — Злорадство, светившееся в глазах Тобиаса, несколько встревожило Мэллори. — У французов сейчас что-то вроде луддитских беспорядков, ну точь-в-точь как у нас когда-то.

По комнате раскатились два коротких гудка; два усердных джентльмена, к которым за это время присоединился такой же усердный третий, закрыли альбомы и ушли.

Снова звякнул колокольчик, призывая Тобиаса к лотку. Мальчик медленно поднялся, поправил стул, прошел вдоль стола, полок, осмотрел альбомы на предмет несуществующей пыли и поставил их на полку.

— Там вроде наш ответ, — не выдержал Мэллори. Тобиас коротко кивнул, но не обернулся.