Машина различий

Чуть поморщившись от отвращения, Олифант осмотрел загубленный цилиндр, перевернул его, внимательно изучил подкладку.

— Имени производителя нет. Мэллори взглянул на шляпу.

— Фабричная работа. По-моему, «Мозес и сын». Ей около двух лет.

— Ну что ж, — удивленно сморгнул Олифант, — я полагаю, эта улика исключает иностранцев. Наверняка, коренной лондонец. Пользуется дешевым фиксатуаром, но при этом не дурак — если судить по объему черепа. Отправьте это на помойку, Блай.

— Да, сэр, — кивнул Блай и удалился.

— Ваш слуга Блай сделал мне огромное одолжение. — Мэллори нежно погладил футляр с часами. — Как вы думаете, он не будет возражать, если я его отблагодарю?

— Будет, — качнул головой Олифант, — и самым решительным образом.

Мэллори почувствовал свою оплошность и скрипнул зубами.

— А как насчет этих ваших гостей? Могу я поблагодарить их?

— Почему бы и нет! — улыбнулся Олифант и провел Мэллори в столовую.

С обеденного, красного дерева стола мистера Оли-фанта были сняты ножки; огромная полированная столешница опиралась на резные наугольники, возвышаясь над полом всего на несколько дюймов. Вокруг нее, скрестив ноги, сидели пятеро азиатов: пять серьезных мужчин в носках, безукоризненных вечерних костюмах с Савил-роу и шелковых цилиндрах, низко натянутых на коротко стриженные головы. Волосы у них были не только очень короткие, но и очень темные.

Единственная в компании женщина стояла на коленях у дальнего конца стола. Бесстрастное, как маска, лицо, черные шелковистые волосы, уложенные в высокую, невероятно сложную прическу, и просторный туземный балахон, ярко расцвеченный бабочками и кленовыми листьями, делали ее фигурой весьма экзотичной.

— Доктор Эдвард Мэллори сан-о госёкай симасу [85], - провозгласил Олифант.

Мужчины встали — встали своеобразным, очень изящным способом: чуть откинув корпус назад, они подводили под себя правую ногу, ловко вскакивали и застывали неподвижно. Все это было похоже на какой-то сложный балетный номер.

— Эти господа состоят на службе его императорского величества микадо Японии, — продолжал Олифант. — Мистер Мацуки Коан, мистер Мори Аринори [86], мистер Фусукава Юкиси [87], мистер Канайе Нагасава [88], мистер Хисанобу Самесима [89]. — По мере того как он представлял мужчин, каждый из них кланялся Мэллори в пояс.

Женщину Олифант не представил, да и мудрено бы — она сохраняла прежнюю позу, словно не замечая происходящего. Мэллори счел за лучшее не упоминать о ней и не обращать на нее особого внимания. Он повернулся к Олифанту:

— Это ведь японцы, да? Вы же вроде говорите на их тарабарщине?

— Поднахватался немного.

— Не могли бы вы тогда выразить им благодарность за доблестное спасение моих часов?

— Мы вас понимаем, доктор Мэллори, — сказал один из японцев. Мэллори мгновенно забыл их невозможные имена, но этого вроде бы звали Юкиси. — Нам выпала большая честь оказать услугу британскому другу мистера Лоренса Олифанта, заслужившего признательность нашего суверена. — Мистер Юкиси снова поклонился. Мэллори совершенно растерялся.

— Благодарю вас за столь учтивые слова, сэр. Должен сказать, у вас весьма изысканная манера выражаться. Я не дипломат и просто благодарю вас от всего сердца. С вашей стороны было очень любезно…

Японцы о чем-то переговаривались.

— Мы надеемся, вы не слишком тяжело пострадали в варварском нападении на вашу британскую персону со стороны иностранцев, — сказал мистер Юкиси.

— Нет, — вежливо улыбнулся Мэллори.

— Мы не видели ни вашего врага, ни каких-либо других грубых или склонных к насилию личностей.

Сказано это было мягко, без нажима, но с каким-то опасным поблескиванием глаз, не оставлявшим ни малейших сомнений в том, как поступили бы Юкиси и его друзья, попадись им подобная личность. В целом японцы походили на ученых, двое из них были в простых, без оправы очках, а третий щеголял моноклем на ленточке и модными желтыми перчатками. Все они были молоды и ловки, а цилиндры сидели на их головах воинственно, словно шлемы викингов.

Длинные ноги Олифанта внезапно подломились, и он с улыбкой опустился во главе стола. Мэллори тоже сел — не так, конечно, умело и громко хрустнув коленными чашечками. Японцы последовали примеру Олифанта, быстро сложившись в прежнюю позу невозмутимого достоинства. Женщина не шевелилась.

— При данных обстоятельствах, — задумчиво произнес Олифант, — учитывая кошмарную жару и утомительную погоню за врагами отечества, небольшое возлияние представляется вполне уместным. Он взял со стола медный колокольчик и коротко позвонил. — Итак, больше непринужденности, согласны? Нами о ономи ни наримасу ка? [90]

Очередное совещание японцев сопровождалось широко распахнутыми глазами, довольными кивками и одобрительным бормотанием:

— Уисуки…

— Значит, виски. Великолепный выбор, — одобрил Олифант.

Буквально через секунду Блай вкатил в гостиную сервировочный столик, сплошь уставленный бутылками.

— У нас кончился лед, сэр.

— В чем дело, Блай?

— Продавец льда отказывается продать повару хоть сколько-нибудь. С прошлой недели цены утроились!