Машина смерти

Зашло солнце, все вокруг погрузилось в сумерки. Герсен остановил форт на краю отдельно расположенного заливного луга. На ужин вполне сгодился рацион, предназначенный для экипажа форта. После ужина Падербуша заперли в кормовом отсеке.

Герсен и Алюз Ифигения вышли наружу и стали любоваться светлячками. Над головой у них ярко сверкали созвездия ночного небосклона Фамбера. К южной части неба звезд было неисчислимое множество, куда меньше их было в северной, где начиналось межгалактическое пространство. В расположенном поблизости леске запело какое-то ночное существо, теплый воздух был наполнен пряным запахом луговых трав. Герсен в конце концов набрался духу и взял руку девушки. Она даже не пошевельнулась, чтобы ее высвободить.

Несколько часов сидели они спиной к форту, молча глядя на мерцание светлячков в луговых травах. Только заунывный звон колокола из отдаленной деревни отмечал каждый час течения времени. Кончилось тем, что Герсен расстелил свой плащ, и они легли спать на мягкой траве.

На заре они снова двинулись на запад. Характер местности сильно изменился. Слегка холмистая равнина плавно перешла в предгорье с многочисленными долинами, поросшими лесом, еще дальше к западу начались настоящие горы на склонах которых высоко вверх тянулись деревья, очень напоминающие хвойные. Все реже стали попадаться деревни и хутора, а вскоре только замки в гордом одиночестве взирали с высоких утесов на долины и реки. Один раз бесшумно мчавшийся форт натолкнулся на группу вооруженных людей, устроивших пьяное шествие прямо посреди дороги. Одежда на них была сплошными лохмотьями, оружие составляли только луки и стрелы.

– Бандиты, – сказала Алюз Ифигения. – Отбросы Миска и Вадруса.

Границу охраняли двое окаменевших при виде форта стражей. Форт промчался мимо, преследуемый сигналами трубачей, взывавших к оружию.

Часом позже впереди форта на много миль к северу и западу раскинулась бескрайняя волнистая равнина.

– Вот это и есть Вадрус, – произнесла Алюз Ифигения. – Видите белое пятно сразу же за темным лесом? Это город Каррай. Жантильи еще западнее, но я неплохо знакома с Карраем. Сион Трамбле нередко оказывал в нем гостеприимство моей семье, так как в Жантильи я – принцесса.

– Так что теперь вы станете его невестой.

Алюз Ифигения смотрела на показавшийся впереди Каррай с печалью и раскаянием во взгляде, как будто с ним у нее были связаны какие-то сладостные, но теперь уже горькие воспоминания.

– Нет. Я уже больше не ребенок. Все теперь стало не таким простым, как прежде. Раньше были в моей жизни Сион Трамбле и Кокор Хеккус. Сион Трамбле – воин до мозга костей и в битвах столь же безжалостен, как и всякий другой. Но для народа Вадруса он старается быть воплощением справедливости. А вот Кокор Хеккус, разумеется, воплощение зла. Раньше я остановила бы свой выбор на Сионе Трамбле. Теперь я не желаю ни одного, ни другого. Слишком много волнующих переживаний довелось мне испытать… Действительно, – задумчиво произнесла девушка, – я, пожалуй, даже слишком уж много узнала с тех пор, как покинула Фамбер, и потеряла свою юность.

Герсен резко повернулся, – краем глаза он уловил перемену в настроении их узника.

– Что вам могло показаться в этом такого забавного?

– Я вспоминаю точно такое же разочарование собственной юности, – произнес Франц Падербуш.

– У вас нет желания рассказать об этом поподробнее?

– Нет. Просто к слову пришлось.

– Вы давно служите Кокору Хеккусу?

– Всю свою жизнь. Он – правитель Миска, и, следовательно, мой сюзерен.

– Может быть, вы сможете рассказать нам что-нибудь о его намерениях?

– Боюсь, что не смогу. Если у него даже и есть определенные планы – по-моему, их у него не так уж много, – то он все равно держит их при себе. Он – человек замечательный, необыкновенный. Могу себе представить, какое негодование у него вызовет потеря форта.

Герсен рассмеялся.