Машина смерти

   Тина не могла раскусить его: заговаривает он ей зубы перед нападением или подстроил эту встречу ради удовольствия поболтать? От Живущего-в-Прохладе можно было ждать и того и другого.

   – Я получил на дуэли черепно-мозговую травму, – лицо Лиргисо омрачилось. – Слишком серьезную, чтобы оставаться дальше в теле Медо. Ты же понимаешь, постоянный риск инсульта… Смена тела со всеми сопутствующими прелестями – не самая приятная процедура, ты ведь знаешь.

   «Ага, боец ты сейчас никудышный и будешь таким на протяжении ближайших двух-трех месяцев, пока не привьешь этому телу все те навыки и рефлексы, которые усвоил когда-то на Лярне. Поль, к примеру, сейчас без труда тебя отлупит».

   – Тина, каких мучений я натерпелся, пока регенерировал после дуэли! Как это было больно… Я несколько раз терял сознание, но довел дело до конца.

   – Дуэль есть дуэль. Зато проиграл ты с честью, и все знают, что ты телепортировался уже после того, как твоя машина упала.

   Ему приятно было это услышать, губы тронула легкая улыбка. Главное, чтобы он не настроился против Тлемлелха и не решил отомстить. Тина добавила:

   – Кстати, с Топазом все в порядке. Тлемлелх устроил для него вольеру у себя в парке, даже выписал с Тихаррои еще трех его сородичей. Если хочешь забрать Топаза, я поговорю с ним.

   – Я уже его видел. Сегодня утром я нанес несравненному Тлемлелху визит, как же он испугался… – Лиргисо блаженно зажмурился, улыбку сменила довольная ухмылка. – Поболтали… Топаза я не стал забирать, пусть живет у Тлемлелха. Все равно он не признает меня в этом теле.

   «Ты мог бы его заново приручить, но ты охладел к нему, поскольку из-за тебя он чуть не погиб».

   – О чем болтали?

   – Обо всем. Беседа двух Живущих-в-Прохладе прихотлива и неповторима, как те ледяные узоры на окнах, которые я впервые увидел на Ниаре. Тлемлелх, например, спрашивал, не я ли убил минувшей ночью его мага-телохранителя Коргисме вместе со всей семьей, включая малолетних внуков… Но это сделал не я.

   – Что?.. – Тина напряглась. Она еще не слышала об этом убийстве. – И с чего ты взял, что я тебе поверю?

   – Коргисме не мешал мне и не оскорблял меня, зачем же я буду его убивать? Кроме того, у меня алиби. Минувшей ночью я находился в объятиях того, кто привел тебя сюда. – Тина оглянулась, но синисс уже успел исчезнуть. – Я не имею отношения к этой драме, но я знаю, кто за этим стоит. Нас с тобой они тоже хотят убить. Присядь наконец, прошу тебя.

   Одно из кресел возле столика Лиргисо слегка развернулось, словно приглашая. Тина подошла и села. Она готова была в любую секунду переключиться в ускоренный режим, физические возможности у Лиргисо не те, чтобы соревноваться с киборгом.

   – Вот так лучше. Тина, мы должны заключить союз против общего врага. Я приглашаю вас на переговоры – тебя, Стива и Поля, всех троих. У меня есть что предложить вам. Я полагаю, мьярлы вам все еще нужны?

   – Вот интересный вопрос, нужны ли мне мьярлы… А не соизволишь объяснить, что это такое?

   – Так называются на одном из древних языков Лярна те устройства, которые защищают от опасного для магов излучения. – Терпеливый вздох, словно Лиргисо пришлось растолковывать ей прописную истину. – Если договоримся, вы получите от меня и схему, и образцы.

   – Даже так? Вообще-то у нас тоже есть что предложить тебе взамен. Ты, наверное, хочешь получить назад своего пилота?

   – Значит, Хинар у вас? – Он откинулся на спинку кресла. – Чрезвычайно приятная новость! Я думал, что он погиб. Разумеется, я хочу его получить, это будет один из пунктов нашего соглашения.

   – Почему не спросишь про Лейлу?

   – Я уже знаю, что вам удалось оживить ее. Пока я приходил в себя после перемещения, информацию из внешнего мира я получал в промежутках между приступами. – Он сделал паузу и потом спросил с неподражаемым выражением горечи, достоинства и покорности судьбе: – Мою картину вы, конечно же, уничтожили?

   – Какую картину? Если ты имеешь в виду ту гадость, которая была нарисована на зеркале в твоем месеодгийском коттедже, – да, уничтожили. Что еще было с ней делать?

   – Вот так и гибнет высокое искусство… – меланхолично вздохнул Лиргисо. – Вы даже не понимаете, что уничтожили, даже не оценили ее как художественное произведение! Поль ее видел?

   – Я помню о том, что энбоно – раса художников и что-то нарисовать для вас так же просто, как для человека – написать текст от руки. Твои порнографические упражнения не имеют ничего общего с искусством, это заурядное хулиганство.