Маска: история Меллисы де Бриз (СИ)

— Таких мер не понадобится, — возразила графиня. — Я не упоминала об этой возможности. Его превосходительство отлично знает, что поддержка монсеньора кардинала дорого стоит. Нам, однако, придется задержаться здесь до конца карнавала. Им необходимо несколько дней, чтобы…

"Да здесь, кажется, заговор, — стоя под дверью, подумала Меллиса. — Если упоминают монсеньора кардинала, и это, конечно же, кардинал Франции, то мне здесь ни к чему оставаться. Пора выбираться из этого подземелья да и вообще из дворца. Лучше сейчас…"

Меллиса вздрогнула от звука шагов и хотела незаметно сбежать. Увы, всё закружилось у нее перед глазами от сильного удара, будто ей на голову упал низкий свод коридора. Но это был только кулак вернувшегося вовремя стражника. Меллиса видела, как все в комнате вскочили с мест и бросились к ней. Больше она ничего не успела заметить, но поняла, что пропала.

Часть третья: Марионетки

(1625–1629)

Глава 18

Странный негромкий шорох разбудил Меллису. Будто жужжала прялка или что-то подобное. Но сухой шелест и жужжание обрывалось со щелчком через короткие промежутки. Смолкали на миг и начинались снова.

Меллиса открыла глаза. Она думала, что свет кажется таким резким оттого, что сильно болит голова. Но потом поняла: это просто день.

Уже утро. В незнакомую маленькую комнатку, где Меллиса лежит на кровати, льётся серый утренний или пасмурный дневной свет, показавшийся ей таким ярким. Свет проникает в овальное окно, забранное решёткой. По стеклу взбирается с шумным жужжанием большая ночная бабочка. Сорвавшись, падает. И снова летит на окно. Меллисс поняла, отчего таким траурным и унылым ей кажется жужжание бабочки. Она — пленница.

Можно подумать, будто карнавал ей приснился. И вообще приснилась вся жизнь. Она снова в приюте.

На эту мысль наводит монастырская тишина вокруг и маленькое распятие, висящее на стене над кроватью. Другой мебели, кроме этих двух предметов: креста и кровати, в комнатке нет. Даже стола. Только запертая дверь, окно, да четыре стены, не считая каменного пола из больших плит и низкого потолка.

Меллиса попробовала встать и не смогла. Она чувствовала голодную слабость. Голова раскалывалась. Можно было только двигать руками и смотреть в потолок. Меллиса скосила глаза и рассматривала свое синее платье. Она лежала на застеленной кровати, в той же одежде, в какой была вчера на балу. Даже причёска была на своём месте, хотя все шпильки, казалось, впились прямо в кожу. Только маски не было. Меллиса убедилась в этом, проведя рукой по лицу. Зато, нож Меллиса нашла. Он съехал на бок и давил ей на рёбра. С трудом Меллиса вытащила нож и положила под подушку.

Немного позже ей удалось встать. За окном открывался вид на переулок с черной водой канала посередине.

Значит, Венеция. И может быть, это всё еще Дворец Дожей — в нём ведь есть не только подвалы и подземные хода. Во дворцах, обычно, куда больше комнат, чем представляется праздным гостям, и не все они столь роскошны, как бальные залы. Тогда соседнее здание за окном, это Новая Тюрьма — Приджоли. А может, наоборот? Вчера на карнавале Меллиса не вспоминала про такое соседство.

В комнату вошёл слуга и принёс еду. Люди в ливреях появлялись и исчезали, не замечая ее, и никто не отвечал на все взволнованные вопросы молодой пленницы. Меллиса представляла, как волнуются о ней в цирке. Со странным злорадством она говорила себе, что получила за свое любопытство достойную награду. Она нисколько не беспокоилась о том, что случится с ней дальше. Меллису лишь злило, что никто не приходит к ней. Ей дают поесть и только. Ей приносят всё необходимое, но не говорят ни слова. Зачем ее держат взаперти?

Но все вопросы оставались без ответа почти трое суток.

На третий день в комнату пленницы явился тот высокий военный, которого Меллиса видела на "совещании заговорщиков" (так она называла свое приключение). Вместе с ним пришли еще двое мужчин, которых Меллиса не знала. Пожилой и юноша, оба в серых костюмах богатых горожан или лавочников. Они смотрели на Меллису с удивлением и каким-то укором. А высокий — холодно и неприветливо. Меллиса отлично понимала, что вмешалась в какие-то их тайные дела, и тёплых чувств эти люди к ней не испытывают.

Высокий господин спросил ее, как Меллиса попала на бал. Он сказал:

— Итак, мадемуазель Дюпанье, извольте объяснить, что вас привело во дворец.

— Хотела повеселиться, — прямо ответила Меллиса. — Я, по крайней мере, ничего плохого не замышляла!

— А кто замышлял? — с холодностью дохлой акулы спросил высокий дворянин, глядя в сторону, мимо Меллисы. — Скажите, мадемуазель… нам очень хочется знать, что вам известно?

— А я хочу знать, по какому праву вы изволите держать меня здесь в плену? — сердито спросила Меллиса.

Она не надеялась получить столь чёткий ответ, но пожилой господин коротко сказал:

— Это легко угадать, девочка. Вы появились там, где никому постороннему не следовало появляться, и услышали то, что не должно было покинуть пределов нашего узкого круга. Вы должны замолчать навеки. Остаётся избрать способ.