Эдгар Аллан По

Маска Красной Смерти

* * *

Магистр ужаса

Эдгар Аллан По (1809–1849) – знакомый незнакомец мировой литературы. Не было писателя более американского, осуществившего саму миссию технократической Америки в литературе: открытие того, что мир становится непредсказуемым не сразу, но неминуемо, что внутренняя жизнь всегда существеннее сословной принадлежности, что приметы современности требуют не привычных эмоций, но хладнокровной числовой расшифровки. Наша французская современница, философ Барбара Кассен, удачно назвала «новой миссией Америки» разработку информационных технологий автоматического перевода, поиска, систематизации, стандартизации, записи и декодирования, но дело Эдгара По уже создавало этот новый мир информации, и его таинственные дома и подземелья предвещают темные внутренности серверов. Ведь в его рассказах нет сословий, а есть люди; нет привычных языков и диалектов, а есть коды и загадки; нет привычных бытовых сюжетов, но есть решительный шаг в непривычное. Но при этом По менее всего американский из всех американских писателей – ни один из стереотипов о жителях США, деловых, решительных, убежденных, трезвых, преданных религии и политике, к нему не подходит.

Обычно считается, что новые формы изобретают поэты, и мы знаем «сапфическую строфу» или «дантовскую терцину». Прозаик, даже если одарен богатой фантазией, все равно действует внутри устоявшейся формы – как путник, даже впервые проложивший тропу, уже уверенно идет по ней как по готовой дороге. Эдгар По был поэтом, создавшим небывалый напев «Ворона» и «Улялюм», но и как прозаик он ввел что-то, сопоставимое с поэтическими открытиями, вроде сапфической или онегинской строфы. Это сам жанр рассказа, который называется по-английски short story,

и этим словом может быть названо далеко не всякое произведение на несколько страниц. Свойство short story – прежде всего, завершенность: за время рассказа происходит все, что могло произойти в этом месте. Следующим после По реформатором рассказа был Чехов, превративший эту завершенность, наоборот, в открытый вопрос, в повод задуматься, из чего состоит наша нынешняя жизнь. Но для великого американца завершенность – это схождение сюжета, мысли, событий и происшествий в одной точке, и ему важны не составляющие жизни людей, а ее способность быть здесь, вопреки всем обстоятельствам, и сказываться в портрете или взгляде кота не меньше, чем в разрозненных и заведомо неправильно понятых поступках.

«Нуар» и «детектив» – два главных понятия, которые мы из нашего времени можем подобрать для поэтики страха Эдгара По. Если другие писатели делали вечными своих героев, то По – эти два слова, которые ему не принадлежат и распространились много позже его смерти. Но он создавал не слова, а принципы: детектив – это полнота фактов, мы знаем вроде бы все и о характере, и о преступных изгибах души, о пытках и ожиданиях, планах и условиях их реализации, но завершенность и полнота действия важнее всех характеров. Нуар, мрачное описание происходящего – такая же полнота, но уже эмоций, от ужаса до недоумения, от удивленного интереса до навязчивых или ненавязчивых воспоминаний, которая вроде бы должна подавлять, но мы все равно следим за сюжетом. Поэтому сюжеты По нельзя считать просто «страшными» или «странными» – это вовсе не испуг при встрече с непривычным, а, наоборот, необходимость и в испуге увидеть лишь момент странного существования мира.