Маска Лафатера

Нет-нет, вот этого делать не стоит. Уж лучше первый вариант.

Боже мой, подумал я, опуская трубку — какая женщина! Она даже готова поехать за мной. Подобный туризм — неплохой сюжет для фильма-катастрофы.

Такси остановилось перед большим стеклянным зданием.

— Ну, вот мы и приехали.

Удивленный и немного разочарованный, я вместе с ней вошел в штаб-квартиру «Пер Кон». Привратник, мимо которого мы прошли, весьма дружески приветствовал фрау Сцабо; она в ответ лишь холодно кивнула.

Ее кабинет находился на пятом этаже. Очень светлый и почти пустой, если не считать нескольких модных разноцветных стульев, кресел и столов. Беспорядочно стоящие тут и там, они создавали иллюзию, будто помещение еще больше, хотя пространства здесь и так хватало с избытком.

На стене над письменным столом висел предвыборный плакат. Безымянный народный умелец с улицы выцарапал политику оба глаза, превратив его тем самым в ухмыляющегося зомби.

Увидев это, я зажмурился.

— Как у тебя дела? Как продвигается работа над фильмом? — поинтересовалась она и поставила на стол чайные стаканы.

Я попытался по мере возможности устроиться на невероятно жестком, красного цвета приспособлении для сидения и стал рассказывать ей о нынешнем положении вещей.

Однако находившийся подо мной предмет мебели, имея весьма своеобразные представления об анатомии сидящего человека, по мере того, как я говорил, принуждал меня опускаться все ниже, занимая позицию, все более приближенную к лежачей. Очень скоро мое сопротивление выдохлось, и, сдавшись, я разлегся перед собеседницей.

У Магды накопилось много вопросов. Например, играет ли здесь какую-либо роль френология, наука доктора Галля[14] о человеческом черепе, на которую опираются ученые и исследователи нервной системы?

— Косвенную, — ответил я. — Только косвенную.

Ведь на примере Энслина я демонстрировал страдания человека, для которого приговор лицу равносилен приговору самому себе. Да, в данном случае эта тема прослеживается очень четко.

— А кроме того, — добавил я и, приподнявшись, потянулся к своему чаю, — в этом фильме меня прежде всего очень занимает история несчастной любви между ним и той дамой. Ведь она до сих пор видела только его маску.

— Кстати, ты как, еще не надумал? — неожиданно спросила она.

Я вздрогнул. Чай был очень горячий.

— Не надумал что? — переспросил я и подул в чашку.

— Да ничего, — тихо обронила она.

— Ну и… — помолчав, заговорил я, стараясь выдержать прежний непринужденным тон, — как поживает твой, как там его… «Зорро»?

Она слабо улыбнулась:

— Благодарю за вопрос. Хотя из-за него меня чуть не уволили — прекрасно, отлично.

Я выпрямился в своем кресле и, заинтригованный, поставил чашку на стол.

— На прошлой неделе (Магда заговорила чуть ли не шепотом) прошли первые, пробные испытания. Здесь, в этом здании. — Она ткнула указательным пальцем в пол. Камеры слежения у входа были подключены к программе идентификации личностей. Тест на пригодность, можно ли использовать «Зорро» как электронного сторожа…

Сначала, насколько я понял, все шло без проблем. Даже по-прежнему слабое звено системы, так называемый «Комплекс близнеца» (внешнее сходство) и обусловленные эмоциональным состоянием перемены внешности не доставляли особых неприятностей. «Зорро» со стопроцентным успехом узнавал всех приходивших сотрудников «Пер Кон» по загруженным в его память фотографиям, исправно пропуская их через дистанционно управляемую подъемную дверь.

Но потом, около половины одиннадцатого!..

На всех экранах, во всех работающих в тот момент программах нежданно-негаданно возникла надпись: «Осторожно! Приближается посторонняя личность!»

Даже сирена завыла протяжно и печально, как престарелая, беззубая сторожевая псина. Магда ринулась к окну, и тут ей пришлось ухватиться за шпингалет, чтобы устоять на ногах.

Внизу пожилой господин свой «дипломат» он поставил на тротуар, — то навалившись плечом, то при помощи ключа упорно пытался открыть заблокированную электронным замком дверь. Безуспешно. Господин качал головой и кричал что-то в окна, но никто не мог разобрать, что именно. Прядь его растрепавшихся седых волос смятенно развевалась на ветру.

И был это не кто иной, как Фридхельм Шустер, управляющий «Пер Кон».

Уж не система ли это предупреждения сотрудников, заблаговременно подающая им сигнал о прибытии шефа на рабочее место, поинтересовался Шустер немного позже, пригласив Магду на личную беседу в свой кабинет. При этом он коварно поджимал губы, то и дело поглаживая ладонью поверхность своего стола, словно желал убедиться, что по крайней мере здесь все осталось по-старому.

Разговор велся с глазу на глаз, причем глаза Магды по большей части были опущены.

Несколько раз она извинилась. Она и правда не могла понять, что произошло.

Магда подозревала — хотя и не говорила этого вслух, — что здесь не обошлось без вмешательства Второго отдела, снова и снова высказывавшего недовольство по поводу неимоверных сумм, затраченных на руководимый ею проект «Дизайн лица».