Маски сброшены

Но Храм действительно поражал. Последние годы его постоянно перестраивали, лучшие образцы цветов и цветущего кустарника высаживали в окружающем его парке. В общем, Маргарет и Линнарт Дарвийские очень ценили расположение Совета Жрецов. И Серую Богиню.

А вот внутри Храм был точно таким же, как и все другие храмы. Только позы Божественной троицы были немного не каноничны. А так — гулкий простор, мозаика и колонны. И камни, куда же без них.

Соискательниц и одного соискателя выстроили в два ряда и, после разрешения одного из служек, они затянули песнопения. Грета искренне не понимала зачем и для чего они это делают. Ведь даже жрецы не пели хвальбы Богине. То есть, пели, но очень редко. Серая Богиня не слишком ценила человеческое пение, о чем сказала буквально в прошлом году. Чем обрадовала простой люд — ведь если слышит пение, значит слышит и мольбы.

«Но почему не помогает?» шептались по тавернам скользкого вида мужички. И за каждым таким шептуном велась слежка. Но, тут Грета вздохнула, это скорее всего просто слухи. Кому нужно отслеживать трактирных пропойц? А люди… что ж, люди всегда чем-то недовольны.

Неслаженное пение возносилось к сводам и там утихало. Грета ожидала обещанного умиротворения и покоя, но нет. Чутко прислушиваясь к себе, она поняла — из того, что обещали она ощущает только жажду. Но если мора Вирстим говорила о жажде познания, то мора Ферхара мучается более приземленной жаждой, которую легко утолит стакан лимонада.

По знаку служки соискатели прекратили мучить Серую Богиню своим пением и замерли. Откуда-то из-за колонн вышла тонкая, нескладная девчушка и тоже запела. Ее сильный, чистый голос уходил ввысь и вот он-то и спровоцировал дальнейшие безобразия.

Лазар подался вперед. Шаг, другой, третий. Он шел как марионетка и кукловод у него явно был криворуким. Потому что экспериментатор оступился и рухнул на каменный пол.

— О Богиня, он же… Он разбился?!

Чей это был возглас Грета не поняла. Но ужас полностью разделяла — Лазар разбился как глиняный кувшин, разлетелся на черепки. С одного такого черепка на окружающих взирал блестящий, недоумевающий глаз.

Тирна зажала уши и тонко-тонко завыла, нескладная девчонка так и не прекратила своей песни, а вокруг черепков засуетились служки.

Крепко прижимая к себе подругу, Грета осторожно отходила в сторону. И силилась понять, это запланированный Алистером ход или вражий экспромт? И судя по тому, что некромант в мгновение ока появился в храме — экспромт.

— Тише, тише. Не так и страшно. Ну, подумаешь, голем глиняный. Ничего страшного.

При этом саму Грету колотило от страха. Глиняный голем это совсем не некромантия. Это куда более страшная магия, магия в основе которой лежит человеческая жертва. Неужели Алистер способен на такое?

«Нет, не способен. Он сам был ошеломлен» успокоила она саму себя.

«Иди за мной», мурлыкнул Дикки и сбросил себя отвод глаз.

Следуя за своим пушистым братом, Грета привела подругу к маленькой беседке увитой шпалерными розами.

— Садись, вот сюда, на солнышко.

Растирая ледяные руки подруги, мора Ферхара силилась понять, что же ту так испугало? До недавнего времени ей казалось, что Тирна боится только некромантии. Или близкое знакомство с некромантом заставило эйту Краст сменить страх?

«Если бы ты успела испугаться первой, то сейчас она была бы в сознании. Это называется ответственность» услышала Грета на самой границе сознания. И прежде чем она успела испугаться незнакомого голоса в центр беседки спрыгнула Финли.

— Где ты была? Мы волновались! — Грета и обрадовалась, и рассердилась одновременно.

«Ты же помнишь, что у меня есть дела», независимо ответила Финли и запрыгнула на скамью. «А Тирна явно уже встречалась с жертвенной магией. Хорошее место этот Цал-Диртанн и развлекательная программа интересная. Хочешь — некромантский замок, а хочешь — осквернённый ритуальной жертвой Храм».

— Проверенная информация? — нахмурилась Грета.

«Рыжая нахалка читает беспомощную Тирну», — тут же сдал Финли Дикки. — «Она не враг, плохо пользоваться ее состоянием».

«А я не во вред».

— Финли, Алистер хочет знать про тебя и мою маму. Про ваш договор, — Грета коснулась драгоценной шерсти лисицы. — Надо рассказать.

«А ты еще нет?»

— Это же не моя тайна, — оскорбилась мора Ферхара. — Мы столько лет знакомы, я выросла под твой ехидный бубнеж, а ты сомневаешься?

«Лиса, что с нее взять. По себе судит», — Дикки зевнул и занял все световое пятно на полу беседки.

«От кого я это слышу? От комка дрянного меха! Прости, Грета. Я не считаю свою тайну тайной от некроманта. Он, вроде как, заинтересован в тебе. Значит, если узнает, то не станет убивать».

— Тоже верно, — улыбнулась Грета. — Значит, расскажем ему? Ой, что с ней?

Тирна медленно заваливалась набок. Мора Ферхара перехватила ее и прижала к себе.

«Я ее усыпила. Побегает в лисьем обличье по призрачному лесу. Это ненадолго, она быстро проснется», — отозвалась Финли. «Иначе придется зельями в себя приводить».

— Спасибо. Я скучала и переживала.