Маски времени

Вот почему то, что произошло между мною и Пульхерией Дукас в то византийское утро 1105 года, было куда более существенным, чем то, что происходило между мною и императрицей Феодорой на полтысячелетия раньше, или то, что происходило между мною и какою бы ни было другой девушкой тысячелетием позже. И в Феодору, и во множество других девчонок внизу по линии мною было впрыснуто, грубо говоря, примерно одинаковое количество кубических сантиметров солоноватой, вязкой жидкости; но с Пульхерией все было совершенно иначе. С Пульхерией оргазм был чисто символической кульминацией чего-то куда большего. Для меня Пульхерия была воплощением красоты и изящества, и ее быстрая уступчивость сделала меня императором более могущественным, чем Алексей; и пароксизм страсти для нас был вдесятеро менее существенен, чем тот факт, что мы оба, она и я, соединились вместе в доверии, в вере, в разделенном желании, в любви. Вот сердцевина моего мировоззрения. Теперь я стою перед вами, как вытряхнутый из всех своих одежд романтик. Вот основополагающий вывод, который с немалыми трудами я извлек из своего опыта: секс с любовью куда лучше, чем секс без любви! Что и требовалось доказать. А еще я могу показать, если вы не возражаете, что быть здоровым лучше, чем быть больным, и что обладание большими деньгами лучше, чем бедность. Мои способности к абстрактному мышлению поистине безграничны.

Тем не менее, вполне адекватно расправившись с философскими аспектами проблемы на чисто физиологическом уровне, мы решили повторить поиск доказательств с самого начала еще раз получасом позже. Повторение — душа понимания.

49

После этого мы лежали рядом, лоснясь от пота. Самое время предложить своей партнерше травку и разделить другого рода единение, но, разумеется, здесь это было исключено. Я почувствовал, что чего-то не достает.

— Там, откуда ты родом, там все совсем по-другому? — спросила Пульхерия. — Я имею в виду людей: как они одеваются, о чем говорят.

— Совсем по-другому.

— Я ощущаю какую-то необыкновенность в тебе, Георгий. Даже в том, как ты держал меня в постели. Не то, чтобы я так уж сильно была искушена в таких делах — пойми меня правильно. Ты и Лев — других мужчин у меня никогда не было.

— Это правда?

Глаза ее вспыхнули.

— Ты считаешь меня распутной девкой?

— Разумеется, нет, просто… — тут я совсем запутался. — В моей стране, — безрассудно выпалил я, — девушка принимает много мужчин прежде, чем выйти замуж. Никто против этого не возражает. Таков обычай.

— Здесь совсем не так. Здесь девушек надежно прячут. Я вышла замуж в двенадцать лет, что совсем не оставило мне времени на вольности. — Она нахмурилась, присела, наклонилась ко мне, заглянула мне в глаза. Груди ее соблазнительно свесились. — Неужели у женщин в самом деле такая свобода в твоей стране?

— В самом деле, Пульхерия.

— Но ведь вы тоже византийцы! Вы же не варвары с севера!

— Как это может быть позволено — принимать множество мужчин?

— Таков у нас обычай, — на сей раз голос мой звучал не очень-то убедительно.

— Наверное, ты приехал не из Эпира, — предположила она, — а из какой-то более далекой местности. Еще раз говорю тебе, Георгий, ты очень странный для меня человек.

— Не называй меня Георгием. Называй меня Джадом.

— Джадом?

— Джадом.

— Почему я должна так тебя называть?

— Джад — мое второе имя. Мое настоящее имя. То имя, которое я ощущаю всем своим сознанием. Георгий же — ну, это просто имя, которым я воспользовался.

— Джад. Джад. Такого имени я никогда даже и не слышала. Ты из очень странных краев! Из очень странных!

Я улыбнулся ей улыбкой сфинкса.

— Я люблю тебя, — сказал я и стал пощипывать губами ее соски, чтобы уйти от этого разговора.

— Так странно, — шептала она. — Так необычно. И все же с самого первого мгновения меня так сильно к тебе влекло. Понимаешь, я никогда не осмеливалась. О, предложения мне делали, десятки предложений, но все они казались мне не настолько стоящими, чтобы рисковать. А потом я увидела тебя и почувствовала прямо таки огонь в себе, сильное желание, жажду, так что ли? Почему? Скажи мне, почему? Ты ничуть не привлекательнее многих других мужчин, которым я могла бы отдать себя, и тем не менее сделала я это только для тебя. Почему?

— Это — судьба, — сказал я ей. — Как я уже говорил раньше. Непреодолимая сила, которая соединила нас вместе, через… столетия…

— …моря, — снова не очень-то убедительно завершил я.

— Ты придешь ко мне еще? — спросила она.

— Еще, и еще, и еще.

— Я что-нибудь придумаю, чтобы мы могли встречаться почаще. Лев ни о чем не догадается. Знаешь, он один из самых главных сановников в казначействе и очень много времени уделяет своим финансовым делам, а тут еще император. Лев почти не обращает на меня внимания. Я просто одна из многих его красивых игрушек. Мы будем встречаться, Джад, и мы будем часто познавать наслаждение вместе, и… — ее темные глаза вспыхнули, — …и, может быть, ты дашь мне дитя.

Я почувствовал, как разверзлись небеса, и все громы и молнии обрушились на меня.