Маськин

– Отдай мне свои тапки, – твёрдо потребовал учитель Изъ-Янь.

Маськин был в шоке. Расстаться со своими тапками даже ради блага всех жителей Земли Маськин, конечно, не мог. Не то чтобы оно того не стоило… Но хотя, если всё счастье мира не стоит слезы карапуза, то уж точно благо всех тунеядцев Земли не стоит Маськиных тапков… Во-первых, они у него, как вы успели заметить, разговаривающие, а разговаривающих тапков даже японцы со своей технологией производить пока ещё не научились. Во-вторых, они говорят дело, чего нынче практически не встретишь не только среди тапков… и в-третьих, они у него политически подкованные, а политически подкованная обувь встречается тоже крайне редко.

Тапки сами уже пожалели, что не остались у Маськина под кроватью в уютной пыли в обществе ночного горшка… Ух, и дорого обходится эта ностальгия!

Но делать нечего. Человечество спасать надо! Маськин отошёл в сторону, пошушукался с тапками, и они, вернувшись к учителю Изъ-Яню, согласились остаться ко всеобщему удивлению.

Жители Земли ликовали и решили выдать Маськину Премию мира, но потом премию зажилили и выдали её опять какому-то кровавому диктатору, потому что он угрожал, что если ему Премию мира не дадут, то он развяжет третью мировую войну. Маськин же был мирным гражданином и крыть аргументы кровавого диктатора ему было нечем.

Вот и всё.

– Как всё? – спросите вы. – Не может быть, чтобы Маськин расстался со своими тапками! А ну, автор, тудыть-тебя-перетудыть, сочиняй, что Маськины тапки вернулись, как-нибудь учителя Изъ-Яня перехитрив. А то мы твою книжку читать больше не будем и всем друзьям отсоветуем.

Ну, во-первых, если вы уже дочитали до тридцать девятой главы, скорее всего вы дочитаете до конца, даже если окажется, что Маськин вымышленный герой. Во-вторых, не могу не согласиться, что шантаж есть одна из наиболее эффективных форм интеллигентной аргументации. Эффективнее её – только физические пытки, которым вы не можете меня подвергнуть ввиду пространственной удалённости. В-третьих, будете вы читать, что я пишу или не будете, я всё равно буду печатать и ставить себе на полку, собирая своё собственное собрание сочинений (полку я уже подготовил). Ну хорошо, хорошо, убедили, подчиняюсь. (Только не сметь меня потом звать популистом и утверждать, что я хожу на поводу у публики. Приличный читатель никогда не будет говорить очевидные вещи автору в лицо…) Ну, слушайте дальше, как вы и пожелали, всё будет в лучшем виде.

Маськины тапки остались с учителем Изъ-Янем, но ненадолго. Он их скоро сам выгнал, потому что они у него:

Во– первых, расплодились до неприличия и заполонили всю Шанхаию молоденькими голубенькими тапками – точными копиями себя. Поскольку Маськины тапки были стоптанными, учителя Изъ-Яня ученики стали засмеивать, потому что сами они щеголяли в новеньких голубеньких тапках шанхайского производства.

Во– вторых, Маськины тапки давали такие советы, что Шанхаия запустила в космос вместо космонавта – тапконавта[27], чем опозорилась перед всем миром.

В– третьих, Маськины тапки вылавливали и съедали все вон-тоны[28]

из бульона учителя Изъ-Яня, пока он шамкал беззубым ртом.

И наконец, в-последних, учитель Изъ-Янь опасался, что Левый тапок приведёт к власти левых, а Правый – правых, и в Шанхаии установится демократия, которая учителю Изъ-Яню была ни к чему, потому что при демократии народ Шанхаии смог бы увидеть все изъяны учения учителя Изъ-Яня.

Когда тапки вернулись, все жители Маськиного дома устроили праздник и заказали еду из близлежащего китайского ресторанчика, чтобы поддержать кисло-сладкую атмосферу этой главы.

Глава сороковая

Маськин и свидетели Егора

Как– то воскресным утром в Маськин дом постучали два кролика весьма приятной наружности и сообщили, что они свидетели Егора. Маськин был гостеприимный и сразу проводил их в гостиную, где напоил чаем с пирогом.

Попив чаю и поев пирога, свидетели Егора сообщили Маськину, что они лично видели, как Егор сотворил мир за семь дней. Маськин очень этому признанию удивился и стал свидетелей Егора подробно расспрашивать. Маськину всё было интересно, потому что он ведь тоже, как и Егор, жил натуральным хозяйством и очень хотел поднять его эффективность.

Однако подробностей свидетели Егора не выдавали. Например, они не ответили на вопрос, кто, собственно, финансировал создание мира, кто его курировал и кто работу принимал. Они только повторяли, что Егор сотворил мир за семь дней.

Маськин стал беспокоиться, не заело ли у свидетелей Егора пластинку. Он позвал свой любимый старый Граммофон и тот, проверив, опасения Маськина развеял, заявив, что с пластинкой у свидетелей Егора всё в порядке с технической точки зрения, а всё дело в записанном содержании, которого немного. В основном одна фраза о том, что свидетели Егора точно свидетельствуют, что Егор сотворил мир за семь дней.