Масоны. Том 1 [большая энциклопедия]

«Книга конституций» 1723 г. предназначалась «для руководства лондонских лож и братьев, живущих в городе Лондоне, Вестминстере и окрестностях»: за пределы этого маленького района компетенция Великой ложи пока не распространялась. Но уже в следующем году наряду с лондонскими ложами, число которых возросло уже до 20, в организации появились и провинциальные; в 1729 г. из 54 лож, примыкавших к Великой Лондонской ложе, 12 находились в провинции.

За провинциальными ложами появились и заграничные, возникшие большей частью совершенно самостоятельно — безо всякого участия Великой ложи, просто в силу потребности англичан повсюду создавать себе привычную обстановку и среду.

В 1728 г. появилась английская ложа в Мадриде; основателем ее был тот же герцог Уартон, который, находясь в Англии, так плохо уживался с масонством: за границей он не только забыл о своем отречении от масонства, но и присвоил себе титул «второго депутата Великой ложи». В 1729 г. возникла ложа в Гибралтаре, в 1732 — в Париже, за ними — в Гамбурге, Лиссабоне, Лозанне и других городах: в 1749 г. общее число примыкавших к Великой ложе заграничных лож достигло уже тринадцати. Появились английские ложи и вне Европы — в азиатских и американских колониях — в Филадельфии (1730), в Индии (1762), на о. Ямайке (1742), в Канаде (1760) и т.д. По примеру англичан к ложам стали примыкать местные англоманы, а за ними и другие искатели моды: кроме английских в европейских городах возникли, таким образом, и чисто местные уже масонские ложи.

Не все английские ложи признавали авторитет первой Великой ложи: среди них было немало вновь возникших и старых лож, сохранявших полную независимость или создавших себе новые центры — новые Великие ложи. Прежде всего, возникли Великие ложи Ирландии и Шотландии — первая в Дублине (в 1725 г.), вторая в Эдинбурге (в 1736 г.). Около трети шотландских лож немедленно примкнуло к Эдинбургской Великой ложе, но это не помешало и Кильвигской ложе объявить себя Великой (в 1743 г.). Гроссмейстером Великой ложи Шотландии был выбран представитель рода Сэн-Клэров, претендовавших на наследственное звание «надзирателей и судей масонов»; принимая гроссмейстерское звание, сэр Уильям Сэн-Клэр торжественно отказался от этих притязаний.

В 1726 г. право на звание Великой ложи предъявила устами «великого надзирателя» доктора Дракэ и Йоркская ложа. На годичном собрании в день апостола Иоанна 27 декабря Дракэ произнес большую речь, в которой указал на славное прошлое Йоркской ложи и на роль, которую она играла, по масонским преданиям, во времена короля Эдвина. Ссылаясь на нее, Дракэ считал справедливым называть Йоркскую ложу «Великой ложей всей Англии» (totius Angliae), не оспаривая, впрочем, фактических прав и Лондонской ложи.

Как выражение масонского credo речь Дракэ является для историка масонства не менее ценным документом, чем «Книга конституций» и предисловие «Филалета», и еще ярче, чем они, подчеркивает основные черты английского масонства — дух умеренности и почтительного отношения к установившейся общественной иерархии. «Вы, принятые в масонство из чуждых строительству классов, — говорил Дракэ, — думайте, прежде всего, о том, что связано с прямым вашим делом (first mind the business of your calling): не доводите любовь к масонству до того, чтобы забывать о насущном хлебе и своей семье. Вы отлично понимаете сами, что если в масонство принят, например, портной, то это не значит еще, что он способен быть строителем храмов. Ваше собственное призвание всегда должно стоять на первом плане, ложные братья

умеют, правда, строить воздушные замки, но добрый масон не станет трудиться над столь непрочной постройкой и предпочтет остаться на твердой почве действительности (to live within Compass)».

К представителям высшего класса, к «масонам из дворян» (gemtlemen mason), Дракэ обращается особо, прося у них извинения за такую «дерзость» (Boldness), продиктованную ему обязанностями надзирателя. «Дворянам» Дракэ не только не препятствует заниматься строительством, но и усиленно рекомендует им изучение геометрии и архитектуры, видя в этом их прямое призвание: «Дворянин без знания наук и искусств подобен остову прекрасного дома без внутренней законченности и убранства. Образование большинства из вас благородно, но не могу выразить вам, насколько бы выиграло оно, если бы вы присоединили к нему изучение геометрии и арихитектуры. Во многих ложах Лондона и других частях Королевства чтение трактатов по геометрии и архитектуре производится, как я слышал, на каждом собрании, так почему же ложа-мать должна забыть о своих старых обычаях и остаться старшей лишь по праву фактической древности. Пусть дворянину, принявшему франкмасонское звание, не страшна будет ни геометрическая задача, ни теорема Эвклида, пусть он знает хотя бы историю архитектуры и различие ее пяти частей».