Массовое процветание. Как низовые инновации стали источником рабочих мест, новых возможностей и изменений

В опирающемся на большое число эмпирических данных исследовании Гильфи Зога и автора данной книги рассматривается роль, которую капиталистические институты играют в определении средней удовлетворенности трудом в изученных странах ОЭСР[163]. Отметим, прежде всего, что страны различаются по силе и широте институтов нескольких категорий. Судя по всему, некоторые правовые институты капиталистического типа достаточно развиты в Ирландии, Канаде, Британии и Америке, тогда как в других странах они слабее. Например, Институт Фрейзера с середины 1990-х годов составляет рейтинг большого числа стран, ранжируя их по «Правовой структуре и степени защиты прав собственности». (Балл страны соответствует значению индекса или средней величине количественных оценок институтов, относящихся к данной категории.) В 1995 году Ирландия и Канада занимали соответственно 8-е и 11-е места, а Великобритания и США — 14-е и 15-е. Внизу находились Бельгия (24-е место), Франция (25-е), Испания (26-е), Италия (108-е). В основном страны с высоким рейтингом были северными — это Финляндия (1-е место), Норвегия (2-е место), Германия (5-е место) и Голландия (6-е место)

[164]. Однако права собственности — лишь один из институтов, которые могут помочь в объяснении различий в удовлетворенности трудом.

Ядро капитализма составляют финансовые институты трех категорий. Первая представлена индексом доступности капитала, который подсчитывается Институтом Милкена на основе оценок «широты, глубины и жизнеспособности рынков капитала». Вторая — количеством компаний, которые решили публично торговать своими акциями на специально организованных биржах, в процентах от общего числа фирм в экономике. Третьей соответствует рыночная стоимость акций, торгуемых на бирже, которая называется капитализацией рынка ценных бумаг. Ценность всех этих институтов для инноваций можно оспорить, если учесть проблемы в управлении корпорациями, выявленные в последние годы. (В следующей главе будут рассмотрены некоторые серьезные проблемы современной системы.) Однако даже весьма несовершенный

институт, если он помогает одновременно новым и уже работающим фирмам получать капитал с помощью первичного размещения акций или их дополнительной эмиссии, скорее всего, будет лучше системы, в которой вообще нет публичных рынков капитала. У новых компаний, поскольку поначалу они невелики, есть некоторые ключевые преимущества в разработке радикально новых идей; тогда как компании, так и оставшиеся небольшими, которые обычно принадлежат семьям и способны продолжать свое существование, лишь вкладывая в дело свою прибыль или же набирая кредиты, а затем используя защиту по закону о банкротстве, удерживают те ресурсы, которые могли бы использоваться в инновационных предприятиях. Так что же показывают данные? Статистические исследования, представленные в упомянутой выше статье Фелпса и Зога, показывают, что недостаточная развитость (или атрофия) этих двух капиталистических институтов, освященных веками, а именно доступности капитала и публичных бирж, помогают объяснить недостаточную удовлетворенность трудом. Обществу выгодна джефферсоновская свобода открытия небольшой компании, но ему полезны и институты, позволяющие этим компаниям вырасти.

Можно ли говорить о важности различий в распространенности или качестве современных институтов, в том числе и тех, что стояли у истоков современного

капитализма, также и для объяснения различий в удовлетворенности трудом? Конечно, можно, однако оценка многих таких институтов — например сбалансированного патентного права, — представляется весьма сложной задачей. Поскольку, говоря в целом, радикально новые идеи лучше всего развиваются в новых фирмах, уничтожение феодальных и меркантилистских препятствий для выхода новых фирм на рынок и формирование новых отраслей — и того и другого Америка добилась, когда получила независимость, освободившись от жесткого контроля со стороны короля Георга III, — это ключевые институциональные шаги для функционирования современного капитализма. Следовательно, теоретически институты, которые устраняют бюрократические «рогатки», могли бы объяснить высокую удовлетворенность трудом в современно-капиталистических экономиках, если бы, конечно, у нас были количественные оценки подобных институтов. Однако уровень детализации и специфическая природа многих институтов в этой сфере осложняют их количественную оценку. Поэтому стоит, возможно, привести пару красноречивых историй. Основатель еВау француз Пьер Омидьяр, выступая в 2005 году в Экс-ан-Прованс, сказал, что он не смог бы основать еВау во Франции, но не стал точно описывать, почему именно; возможно, ему было бы не так просто сделать это. Другой выдающийся предприниматель недавно сказал британскому премьер-министру Дэвиду Кэмерону, что он не смог бы открыть свой бизнес в Британии, потому что в ней отсутствуют некоторые ключевые институты.