Массовое процветание. Как низовые инновации стали источником рабочих мест, новых возможностей и изменений

В исследовательской программе Колумбийского центра «Капитализм и общество» исследовалось влияние западной культуры решения проблем, любопытства, экспериментирования, исследования, новаций и изменений на экономическую эффективность, то есть в конечном счете на удовлетворенность трудом. Первые результаты были представлены в докладе, прочитанном в 2006 году на конференции в Венеции, посвященной некоторым болезненным проблемам экономик западноевропейских стран[169]

. Доклад позволил ввести в контекст обсуждения ценности экономической культуры. Из данных WVS было отобрано девять видов отношения к работе для изучения их возможного влияния на экономическую эффективность. Некоторые из этих ценностей в одном или нескольких отношениях были значимо связаны с высокой экономической эффективностью. То, как респонденты в той или иной стране оценивали «интересность работы» (c020 по классификации WVS), сильно коррелировало с тем, какое место страна занимала в различных рейтингах экономической эффективности. Готовность к новым идеям (е046) также оказалась параметром, хорошо предсказывающим эффективность. Другим хорошим признаком является стремление к определенной инициативе (с016). Слабое желание следовать за другими (c061) — выполнять приказы, которое особенно проявляется в некоторых европейских странах, оказывает довольно негативное влияние на экономические показатели страны. Готовность к переменам (е047) и согласие на конкуренцию (е039) также полезны. Желание добиться успеха (с018) значит меньше: люди стремятся к опыту и впечатлениям, то есть к самой жизни, а не какой-то цели.

По-видимому, гипотетическое влияние различных культурных элементов в общем и целом подтверждается. Также представляется, что успешные ценности, выявленные WVS, — это ценности современного капитализма; иными словами, это ценности, которых странам, подозреваемым в корпоративизме, то есть Франции, Италии, Голландии, Бельгии и т. д., не хватает, если сравнивать с их обычными конкурентами — Америкой, Канадой и Британией, а также с небольшими морскими государствами — Данией, Ирландией и Исландией. Однако в указанном докладе не рассматривалось влияние на тот индикатор эффективности, который наиболее важен для данной главы, а именно на удовлетворенность трудом. Можно было бы вернуться к этим данным, чтобы проверить, что установки, которые, как выяснилось, значительно влияют на общепринятые показатели экономической эффективности, то есть на долю работающих, относительную производительность и безработицу, также в значительной степени сказываются и на удовлетворенности трудом. Впрочем, результаты не вызывают сомнений. И здесь нам интереснее более структурированный подход.

История, изложенная в этой книге, подсказывает другой способ проверки важности экономической культуры для удовлетворенности трудом (и — шире — для экономической удовлетворенности в целом). Эта история рассказывает о современной этике, то есть о стремлении к самовыражению через воображение и креативность, а также о современной морали, то есть праве индивидов заниматься этим самовыражением без ограничений, накладываемых традиционализмом — обязательствами по отношению к семье, сообществу, стране и религии. «Всемирная история. Часть II» полна этих переменчивых битв между модернизмом и традиционализмом, то есть великой и бесконечной борьбы, которая не прекращается на Западе с начала XIX века и по сей день. Там, где модернизму удавалось одержать победу и где традиционализм терял территории, смогла развиться современная экономика, а общество достигало процветания, — например, в Британии и Америке. Несмотря на некоторые отличия в ситуации во Франции с ее братством и равенством, а также в Германии, где важной силой оставался традиционализм (и социализм), эти страны также смогли создать относительно современные экономики. Однако в результате возрождения традиционализма почти во всех странах Европы в XX веке экономики этих стран выбыли из современной части спектра.

Если эта история верна, более впечатляющее и более массовое процветание, а потому и более высокий уровень средней удовлетворенности трудом должны обнаружиться в обществе, где сильны культурные ценности модернизма. И хотя некоторые элементы традиционализма могут в определенных случаях оказаться полезными, не стоит удивляться, если удовлетворенность трудом выше там, где ценности традиционализма слабы.