Массовое процветание. Как низовые инновации стали источником рабочих мест, новых возможностей и изменений

В действительности, социалистическим экономикам постоянно недоставало динамизма. Инновационность бывших государственных управленцев была проверена делом, когда после распада Советского Союза в Восточной Европе началась массовая приватизация. Эти управленцы, боявшиеся, что конкуренты отберут у них их посты, а их предприятия закроются, если они не

преуспеют в инновациях, со всех ног бросились создавать новые продукты и выводить их на рынок. Однако они потерпели едва ли не полное поражение. Они хотели быть предпринимателями, по крайней мере когда их приперли к стенке, но у них не было способностей

к предпринимательству. Дарвиновский процесс в коммунистических экономиках отбирал управленцев не по таланту, так что среди оставшихся талантливых было очень мало[102]

.

Может показаться, что Мизес готов был выдвинуть аргумент об инновации. Он неявно предполагал, что люди, контролирующие социалистическое предприятие, поскольку они сомневаются в том, что могут получить значительную награду за инновацию, и при этом боятся того, что многое потеряют в случае неудачи, в гораздо меньшей степени будут стремиться к инновациям, чем частные собственники такого предприятия, поскольку последние могут присвоить любой выигрыш и в то же время благодаря ограниченной ответственности не слишком многое потеряют в случае провала. Мизес также понимал, что «постоянный поиск» прибыли приводил к отсеиванию неподходящих людей и к продвижению новых людей, которые проходили проверку на этих новых для них местах. В хорошо работающей социалистической экономике, поскольку в ней нет мотива получения прибыли, с гораздо большей вероятностью, чем в хорошо работающей современной экономике, на руководящие позиции попадали бы люди, чьи таланты заключаются не в изобретении или развитии идей новых коммерческих продуктов. Однако Мизес не сформулировал эту мысль в явном виде.

Концепция современной экономики у Хайека могла бы привести к аргументу об инновации. С точки зрения его теории, в которой подчеркивается практическая, низовая деятельность, современная рыночная экономика, создавая новые продукты, будь то товары или методы, опирается на индивидов в этой системе, которые могут совершенно свободно упражняться в оригинальности, а потому она добивается успеха благодаря индивидуальности их ситуаций и их практических знаний. Хайек открыл дверь модели внутренних, то есть эндогенных для национальной экономики, инноваций, основанных на разнообразных новых идеях, которые возникают у разных индивидов, занятых в этой экономике. Напротив, социалистическая экономика не дает индивидам никакого права искать финансовой помощи для того или иного инновационного проекта. В лучшем случае индивид может свободно предложить инновационную идею управляющему социалистического предприятия, а этот управляющий может столь же свободно обратиться в национальный банк за ссудой для разработки такой идеи и выпуска нового продукта. С точки зрения Хайека, социалистическая экономика не смогла бы реализовать свой инновационный потенциал, поскольку разные предприниматели не могут свободно конкурировать друг с другом за долю рынка, используя новые продукты и методы, разные финансисты не могут свободно полагаться на свои частные суждения, принимая решения о том, какие из новых идей поддержать, а разные люди с творческими способностями не могут свободно конкурировать друг с другом за предпринимателя, способного помочь им развить их новые идеи.

Утрата инновационности должна особенно явно выражаться в случае экономики знаний. Если следовать рассуждениям Хайека, государство не может полностью контролировать предприятия, в которых таланты и деятельность большинства участников отличаются крайне специфичным характером (например архитектурные фирмы, футбольные команды, варьете, нефтяные вышки, рестораны высокой кухни, балетные труппы или виноградники), поскольку оно обладает, если об этом вообще можно говорить, небольшими знаниями о соответствующих сферах бизнеса и направлениях, в которые имеет смысл вкладываться. Кроме того, руководство, состоящее из рабочих, обычно выступало бы против перемен, новичков и инноваций. У людей, придумавших новые идеи, не было бы очевидных каналов их передачи, которые они использовали раньше. (В современных экономиках есть компании, работающие по схеме ESOP, то есть «участия служащих в прибылях компании», однако они редко добиваются таких же успехов, как их конкуренты, управляемые собственниками.) Следовательно, социалистическому государству с экономикой знаний было бы крайне сложно достичь динамизма.