Мастер

– Он не убежал. Мы сами отпустили. Обязаны были отпустить.

На лице Михеева было написано: «Ну, что еще?» Но, видно, на лицах авторов было написано состояние умственной беспомощности, и Михеев вздохнул.

– Маргасов и Володин – старые знакомые, – начал он, словно на уроке, едва не по складам. – Стараясь увести в сторону следствие, второй подсунул инструментик первому – словом, избитый прием. Затем его наставник звякнул Маркову по телефону. И Маргасов был взят. Но следствие показало, что тот непричастен. Инструменты отдельно – Маргасов отдельно. Нет причинной связи, как говорят юристы. Но отпустить его так – значит дать понять истинным преступникам, что ничего не вышло. Словом, возбудить их бдительность. Тогда пригласили Маргасова, говорим: так, мол, и так, извиняйте. Ваша воля казнить или миловать. Если хотите помочь нам выявить тех, кто только что подсунул вам «мокрое дело», пока не появляйтесь дома. Поживите, скажем, у жены. Сделаем вид, будто вы убежали. И он согласился. Вот так!

Михеев был удовлетворен. Он считал, что свой долг перед навязавшимися гостями он выполнил честно. Сложил руки на столе, приготовившись смотреть на их удаляющиеся спины. Если бы он знал, что это короткое оживление только подзадорит их!

– Значит, квартирные кражи и смерть актера – дело рук этого неразлучного дуэта? – спросил первый автор, как бы еще сомневаясь и тем самым стараясь хитро спровоцировать этого не очень-то щедрого на беседу Михеева.

– Их было трое. Веселов наводил. Кроме случая с Крыловым, – сдержанно поправил Михеев и опять ушел в свою броню.

– Веселов привлечен как соучастник. Его дело было – поиск дичи. Охотились эти двое, – добавил Зубов.

– Но почему, как у них там говорится, на дело шел один? И дважды его заставали хозяева? – вмешался второй автор.

Михеев не очень-то спешил с ответом. Тогда опять раздался голос из угла.

– Серафим Петрович, разрешите? – спросил Зубов.

– Ну, ну, – буркнул Михеев.

– Вот это-то обстоятельство в конце концов и нас заставило считать, будто орудовал один. Послужило доводом против Маргасова. Ведь, судя по всему, Маргасов был одиноким, нелюдимым человеком, – сказал лейтенант. – Но как же все произошло? Так вот: помните притчу о паспорте Шлепы? Я рассказывал в самом начале? – Авторы кивнули. – Выходит, благородная рассеянность здесь ни при чем. Шлепа в прошлом, он же Сергей Сергеич в настоящем, караулил в подъездах, когда его напарник Семен хладнокровно обчищал квартиры. И с ним дважды повторилось то, что было и в случае с паспортом. Сергей Сергеич от страха терял над собой контроль, – сказал Зубов и откинулся на спинку стула.

– Но позвольте, – безжалостно произнес первый автор. – Он готовил масштабную операцию. Зачем ему понадобились предшествующие кражи? Зачем размениваться на относительные мелочи?

Зубов оттолкнулся лопатками от спинки стула.

– Всеядность, несомненно, – сказал лейтенант, – жадность. Он собирался уйти на дно окончательно и нахапать перед этим, сколько руки загребут. Он всю жизнь выжидал. Прикидывался черт знает кем. И в порядке компенсации хотел унести побольше. Мне кажется, что рассуждал он именно подобным образом.

И, кстати, об этих кражах. И тут преступники оставили следы, по которым разрабатывались свои самостоятельные версии. Так что дело не только в одной тонкой ниточке «Нина – водитель такси». Здесь речь идет о более широкой картине поисков.

Как видно, лейтенант Зубов был легкой добычей. Поэтому основной интерес двух авторов был сосредоточен в основном на Михееве. И они прилагали все усилия, стараясь его расшевелить.

– Мы знаем, – произнес второй автор быстро, – как вы оказались в роли Мастера. Мастер умер от инфаркта, и в комиссию по наследству было приложено единственное письмо, полученное им за последние годы. Есть ли у него кто из близких, этого никто не знал.

Михеев кивал головой, словно отбивал такт, а в глазах его за эти короткие секунды успела смениться гамма самых различных чувств. Вначале это было разочарование, потом он грозно посмотрел на Зубова.

– Но знаете, – подхватил первый автор эстафету, – не лучше ли, если в нашем романе это сделает кто-нибудь в несколько младшем чине? Все-таки начальник отдела... Это, конечно, случайность...

– Ну и что же? – вмешался Зубов, на этот раз пересаживаясь поближе. – Ничего здесь случайного нет. Серафим Петрович знал повадки Мастера, как никто другой. Из письма было ясно, что адресат лично не встречал Мастера. Но уж слишком много баек ходило о его личности, и поэтому такую работу должен был взять на себя тот, кто изучил Мастера как свои пять пальцев. Кроме всего, Серафим Петрович недавно в Москве и местному преступному миру еще не очень известен.

Зубов закинул ногу на ногу, продолжая рассуждать со смаком. Авторы, затаившись, подстерегали Михеева, а тот молча переводил свой взгляд с Зубова на гостей, и взгляд его выражал крайнее неодобрение.