Мастер для эльфийки, или приключения странствующего электрика

Рина не ответила. Она шевельнула пальцами, и нож сорвался с места, с тем чтоб со звоном удариться в ближайшее деревце и кувыркаясь отлететь. Ударился он плашмя о кору, даже не поцарапав.

— Не полушаицца! — рыкнула Рина, и в словах зазвучал акцент, значит, эмоции берут верх. — Я жы вцо прайвилно посцичала, вцэ цыфры правные, а он летит криива.

— Терпение и труд всё перетрут, — со вздохом произнёс я, глянул на небо и вышел под дождь. Там подобрал нож, подкинул, поймал за лезвие и метнул. Нож, сделав два оборота, пролетел десяток шагов и воткнулся в дерево. — Без труда не вытащишь и рыбки из пруда.

— Я поналла, — Рина вдруг подскочила с места, сделала вздох и продолжила уже почти без акцента, — он вращается. И потому летит ровно. Как гироскоп, ну волчок-юла. Потому же велосипед на ходу не падает.

— Я знаю, что такое гироскоп. Не полный идиот, — огрызнулся я.

А девушка тут же сникла.

— Это рассчитывать вектор силы так, чтоб вращался. У меня с кругами всегда плохо было. Там ещё это дурацкое сердце круга.

— Какое сердце круга? — нахмурился и переспросил я, вставая под навес.

— Число такое. Лариогра ар ларца. Оно примерно равно три с четвертью. — Рина вздохнула и пояснила: — Четверть от совершенных шестидесяти. Это на вашем три целых четырнадцать сотых.

— Число пи, что ли? — улыбнулся я. — Так я помогу. Я это хорошо знаю.

— О, непорочные гаш! — воскликнула Рина и воздела глаза к небу. — Я сама попробую.

— Ладно, дерзай, — ответил я. — Гаш и их загашница.

Вещи были собраны. Всё готово, чтоб по первому свистку тронуться в путь. Даже суп оставался на ужин. Потому я, не желая мешать упёртой эльфийке, сел рядом и достал дневник древнего. Уже привычно сунул за ухо.

* * *

«Сбой файловой системы! — громко произнёс женский голос. — Исправление ошибки! Сбой тегов просмотра! Поиск по тегу «гаш»!»

Не успел я удивиться, как мир дрогнул, исчез в белом мареве, а ему на смену пришёл другой. Серая комната. Посередине — железный полированный стол. На столе лежало вниз лицом обнажённее тело эльфа. Узнал его по длинным ушам и характерным косам. Бляшки сложены в медицинскую утку из нержавейки. Окровавленная одежда на кафельном полу.

Над телом наклонился мужчина в белом халате и со скальпелем в руке. На отдельном столике было много других инструментов, но я не врач, не разбираюсь в таких вещах.

— Эти ваши гаш — те ещё твари, — проронил анатомщик и поднял глаза сперва на меня, то есть на Никиту, потом на кого-то сбоку.

— Они не мои, — проронил древний.

Анатомщик хмыкнул.

— Закурить есть?

— Не курим, — раздался сбоку знакомый голос. Никита повернул голову, и я с радостью увидел здоровяка. Только выглядел он постарше, не двадцатилетний, как в бойне с роботами, а лет сорока. В волосах первая седина, на лице добавилось несколько шрамов. Голос стал хрипловат. А если по правде, то он стал за это время мне почти родным. И Никита родным стал. Чем чёрт не шутит, вдруг и про меня напишут воспоминания, и кто-нибудь будет их читать и смотреть. И буду родным для кого-то другого. Или будут ненавидеть.

— Док, — продолжил тем временем здоровяк, — ты бы видел, какую магию эти эльфы отчебучивают. Один нашего бойца убил, просто вытянув руку. Раз, и шея хрустнула. Пришлось давить гада из трёх стволов.

— Не верю я в магию, — с ехидным пафосом ответил анатомщик. — Ставлю на кон блок сигарет, что эти гаш — кучка избранных, которые захватили власть и паразитируют на религии, держа под контролем сверхважные технологии. Остальные эльфы — даже близко не допущены к святыне. Гаш подмяли под себя и эльфов, и гномов, разделив по кастам. Гномы — добытчики ресурсов. Тоже когда-то покорённый народ. Эльфы — техническая элита и бюрократы разных звеньев. Плюс, если гаш победят в войне, длинноухие станут прослойкой между людьми и гаш. Надсмотрщиками над нашим концлагерем. Ставлю мешок самосада. Высшие твари не захотят сами пачкать руки общением со скотом.

— У тебя сигарет не хватит, долг отдавать, — произнёс Никита и подошёл ближе. — Это и есть гаш? С виду обычный эльф.

— Это и есть обычный эльф, — с ухмылкой ответил самодовольный док. Он неспешно надел прозрачные перчатки и снова взял скальпель. — Я ещё ни разу не проиграл спор. Но вот смотри.

Анатомщик уткнул остриё в шею чуть пониже черепа. Был бы я сейчас в своём теле, поморщился и отвернулся, но Никита заставлял смотреть, не отводя взора.

Док сделал ровный разрез до середины спины, отложил инструмент и достал откуда-то снизу сигареты.

— Ты же говорил, кончились, — усмехнулся древний.

— Заначка, — пояснил док, зажёг сигарету и с наслаждением вдохнул. После третьей затяжки потянулся и выключил свет. В темноте несколько секунд горел только огонёк сигареты, а потом вспыхнула тёмно-синяя лампа, от которой и всё остальное принялось сиять разными цветами. И тело тоже. — Вот, смотри.

Док дотронулся кончиком скальпеля до какой-то жилки, пылающей ядрёно-фиолетовым огнём.