Мастер для эльфийки, или приключения странствующего электрика

— Ты думаешь, — начал он, — мы здесь всё профи сталкеры? Нет. Искательство совмещаем с основными специальностями. Чтоб работать профи сталкером, надо быть совсем упоротым гиком. У искательства слишком нестабильный заработок. Специально составляем маршруты, чтоб гильдейские заказы соблюдать. Я из гильдии химиков. Зовут Илья. Но для остальных я Самогоныч, я же перегонный кубик Рубика. Догадайся почему?

Я ухмыльнулся, а старшой продолжил:

— Мухомор из медных цехов. Но он красный вредный мухомор, вот и зовём так. Дед — вентиляцией нор занимается. А назвали, потому как спасал кроликов во время наводнения, как допотопный дед Мазай. Куня — бухгалтер, она у нас по договору работает отряда. Килька этот… слово забываю постоянно… хитиолух.

— Ихтиолог. Рыбовед, — поправила ночная эльфийка.

Я расплылся в улыбке ещё сильнее.

Слово снова взял Самогоныч:

— Куня, выпиши ему квитанцию, чтоб не отвертелся. Если сбежит, в гильдию пошлём, — произнёс главарь.

Он повернулся ко мне спиной, а потом вытянул руку. Орчанка ловко бросила ему обрез, а сама взялась за висевшую на поясе сумку, откуда вытащила подшивку небольших жёлтых листов, авторучку и синюю копирку.

Конечно, была вероятность, что они решат по беспределу ограбить, но, если есть возможность заработать чуть меньше, и без всяких последствий, разумный человек выберет её. И сталкеры, как ни крути, не разбойники.

Орчанка подошла ближе и протянула мне листок и ручку, я глянул, что там именно такая сумма, и поставил подпись.

Я снова выдохнул и с улыбкой обернулся к своим спутницам. Рина тёрла пальцами покрасневшие глаза. Не знаю, но так бывает, когда после большого внутреннего напряжения сами собой проступают слёзы облегчения. Словно конденсат усталости.

Киса закашлялась и медленно опустилась на колени на мокрую траву.

Я подскочил к ней, схватил под локоть и потрогал лоб. Горячая.

— Нужно поторопиться!

— За дело! — зычно прокричал Самогоныч.

Наши вещи уже были в фургоне, потому осталось лишь взяться под уздцы и потянуть, чем озадачили Кильку.

Вскоре кони захрипели от натуги, затрещали под колёсами многочисленные веточки.

Чтоб вытащить, пришлось помогать, пристроившись позади повозки, толкать и хвататься за колёса. Мокрая мешанина изо мха и палых листьев чавкала под ногами, прилипала к обуви и рукам. Пот смешивался с противной моросью и норовил попасть в глаза. На губах чувствовался солёный вкус. Мокрые волосы приставали ко лбу, но стоило накинуть капюшон дождевика, как начинал противно липнуть и он. Потому шёл без него.

Непонятно откуда взявшиеся комары набросились на нас, словно решили не отпускать из леса свою законную добычу. Они навалились всем роем.

— Поднажали! — закричал покрасневший от натуги Самогоныч. — Э-эх, ухнем! И ещё раз!

Рядом со мной упёрлась плечом в повозку Куня, толкавшая наравне с мужиками, но с орчанки станется. Она не уступала мне в росте, а я не маленький мальчик, на две головы выше гномов и на голову эльфиек, всех трёх.

Когда с громким гномьим матом Мухомор рухнул в траву, мы даже не остановились, лишь Самогоныч задорно прокричал, что теперь коротышка из клана Золотого Червя точно корни пустит и станет грибом.

Рина шла рядом и в правой руке несла корзину со склянками, в которых росла всякая лечебная плесень. Лёвой поддерживала шатающуюся сестру.

Всего в трёхстах метрах от нашей стоянки нашлись и скакуны отряда искателей, их повёл Дед, и стало немного тяжелее. Жаль, что пять новых лошадиных сил не добавить к четырём имеющимся — снаряжение не позволяло.

Я потерял счёт времени. Казалось, тащили не меньше недели без передыха, но когда вышли из леса, только-только начало темнеть. Значит, убили весь день, зато потом пошло проще. Просто шли по высокой мокрой траве рядом с повозкой.

Лишь раз вытянул шею, выискивая мёртвых разбойников. Место нашёл только по дерущимся за мясо хищникам. Там и синие псы и один здоровенный кабан-людоед, с громким визгом отгоняющий конкурентов от кровавой трапезы, и стая обычных ворон, каркающих наперебой и кружащих в нетерпеливом ожидании своей очереди. На нас не обратили никакого внимания.

До древней дороги добрались, когда моросящий дождь уже начал вязнуть в сгущающемся сумраке.

Я на последнем дыхании развернул тент. Бакенбардовый Самогоныч быстро сунул под сырые дрова какую-то химию, заполыхавшую жарким белым пламенем с едким дымом, но она быстро прогорела, и трещали простые поленья и ветки.

Кису уложили под тремя одеялами в фургоне, сами остались снаружи.

— Ну, добрались, — мягко протянул Дед, устраиваясь под навесом.

Мы все скучковались, так что с одного боку у меня Рина, у другого — Куня, чьё полное имя звучало как Кунимара.