Мастер и Маргарита

я нажалуюсь на вас заведующему и порасскажу ему о вас таких вещей, что не пришлось бы вам покинуть ваш пост между сверкающими зеркальными дверями.	and tell him such tales about you that you may have to surrender your post between the shining mirrored doors.'
- У меня, может быть, полный примус валюты, - запальчиво встрял в разговор и котообразный толстяк, так и прущий в магазин.	'Maybe I've got a whole primus full of currency,' the cat-like fat fellow, who was simply shoving his way into the store, vehemently butted into the conversation.
Сзади уже напирала и сердилась публика. С ненавистью и сомнением глядя на диковинную парочку, швейцар посторонился, и наши знакомые, Коровьев и Бегемот, очутились в магазине.	Behind them the public was already pushing and getting angry. Looking at the prodigious pair with hatred and suspicion, the doorman stepped aside, and our acquaintances, Koroviev and Behemoth, found themselves in the store.
Здесь они первым долгом осмотрелись, и затем звонким голосом, слышным решительно во всех углах, Коровьев объявил:	Here they first of all looked around, and then, in a ringing voice heard decidedly in every corner, Koroviev announced:
- Прекрасный магазин! Очень, очень хороший магазин!	'A wonderful store! A very, very fine store!'
Публика от прилавков обернулась и почему-то с изумлением поглядела на говорившего, хотя хвалить магазин у того были все основания.	The public turned away from the counters and for some reason looked at the speaker in amazement, though he had all grounds for praising the store.
Сотни штук ситцу богатейших расцветок виднелись в полочных клетках. За ними громоздились миткали и шифоны и сукна фрачные. В перспективу уходили целые штабеля коробок с обувью, и несколько гражданок сидели на низеньких стульчиках, имея правую ногу в старой, потрепанной туфле, а левую - в новой сверкающей лодочке, которой они и топали озабоченно в коврик. Где-то в глубине за углом пели и играли патефоны.	Hundreds of bolts of cotton in the richest assortment of colours could be seen in the pigeon-holes of the shelves. Next to them were piled calicoes, and chiffons, and flannels for suits. In receding perspective endless stacks of shoeboxes could be seen, and several citizenesses sat on little low chairs, one foot shod in an old, worn-out shoe, the other in a shiny new pump, which they stamped on the carpet with a preoccupied air. Somewhere in the depths, around a corner, gramophones sang and played music.
Но, минуя все эти прелести, Коровьев и Бегемот направились прямо к стыку гастрономического и кондитерского отделений. Здесь было очень просторно, гражданки в платочках и беретиках не напирали на прилавки, как в ситцевом отделении.	But, bypassing all these enchantments, Koroviev and Behemoth made straight for the junction of the grocery and confectionery departments. Here there was plenty of room, no citizenesses in scarves and little berets were pushing against the counters, as in the fabric department.
Низенький, совершенно квадратный человек, бритый до синевы, в роговых очках, в новенькой шляпе, не измятой и без подтеков на ленте, в сиреневом пальто и	A short, perfectly square man with blue shaven jowls, horn-rimmed glasses, a brand-new hat, not crumpled and with no sweat stains on the band, in a lilac coat and orange kid gloves,