Мастер иллюзий

«…и все достало. Холодный современный город, чистый и мертвый, как обмытый покойник. Здесь не бывает ни зимы, ни лета, ни других времен года. Тут вообще нет времени. За окном серо и нет никакой разницы – утро или вечер. Сегодня воскресенье, все как вымерло – бюргеры спозаранку дружно поперлись в свою выхолощенную церковь. Сижу совершенно одна, идти никуда не охота. Да еще за окном торчит полуразрушенный готический собор – пятьдесят метров коричневого камня, оставленный в таком виде в память об английских ковровых бомбардировках 1945 года. От всего довоенного Дрездена остался только этот скелет. Когда я смотрю на него, на меня накатывает клаустрофобия. Весь этот бесконечный день – словно бездонная трясина, и чем дольше я в ней барахтаюсь, тем глубже погружаюсь, пока не потону окончательно. Разум говорит, что можно забить на Академию, бросить все и прошвырнуться на недельку-другую куда-нибудь в Амстердам, но что-то подсказывает – от всего этого не убежать. Только уничтожить…»

– Что это за чернуха?

– «Живой журнал» Катьки Погодиной. Она уже год как в Германии учится. Скучно ей там, похоже.

– Погоди, а как ты туда попал? В этот журнал? Это же, наверно, личное?

– Смотри, – Костик навел курсор на три веселеньких значка наверху окна. – Вот так – я гость. Могу зайти и посмотреть так сказать, вывеску. Только то, что хочет показать случайному визитеру хозяин дневника. Как только я зашел, с того мига он тоже меня видит. Вот это сердечко – друг. Если хозяин внимательно рассмотрел меня и я ему понравился, я получаю разрешение на вход в дневник. Могу его читать, оставлять комменты…

– Ну понятно. Да ну. Я еще понимаю, фотки постить. А личный дневник, который все могут читать… Эксгибиционизм какой-то.

– Не без того, – подтвердил Костик. – Но временами любопытно. Вот так заглянешь в чужую душу… и испугаешься.

Это он точно подметил. Мне вдруг представилась Катька – в Дрездене ее описания. Вечно холодном индустриальном городе, где не бывает солнца, где на улицах нет людей – все или на работе, или в церкви. С этими жуткими развалинами в центре… Как мертвое тело, оплетенное проводами и железом. Такой суперсовременный киборг с древним, черным, давно прогнившим сердцем…

– Бр-р ну и жуть этот Дрезден!

– Может быть, он совсем не такой. Может, это она его таким видит… или творит…

Я вздрогнула.

– Это ты на что намекаешь?

– То, что ты тут видишь – это просто Катькино плохое настроение, – задумчиво сказал Костик. – Которое завтра пройдет… Она не пытается реализовать то, о чем думает…

– Глупости говоришь. Катька – иллюзионистка. Да и если бы она могла, то никогда не бы не посмела…

– Ну и что? Рано или поздно наверняка найдется кто-то, кто сможет переступить через запрет, и попытается воплотить свой кошмар в реальность. Помнишь, о чем я говорил на выпускном?

Я подошла к окну и выглянула наружу. Внизу проносились яркие иномарки, над крышей дома напротив синело небо. Но мне показалось, что на всем налипла какая-то серая мутная пленка. На меня сильно подействовал депрессивный дневник Погодиной.

– Уж не намекаешь ли ты, что Пятно Страха – это ее работа? – спросила я Костика, возвращаясь назад.

– Нет же! Катька безвылазно сидит в своем Дрездене и назад в Россию не собирается. Местный, наш родной темный мастер – вот кого тебе надо искать. Хватит биться об границы Пятна, как муха об стекло! Ищи его создателя. Он может быть где-то близко.

– Думаешь, это так просто?

– Непросто, – согласился Костик. – Он может быть кем угодно. Мужчина, женщина, парень, девчонка. Человек со своими проблемами. Возможно, маленький и жалкий, одержимый манией величия. Или, наоборот, асоциальный, агрессивный, настолько ненавидящий мир, чтобы создать себе крепость. Сначала для обороны, а там, кто знает – может, и для нападения… Причем по виду ты не скажешь, что он таков. Маньяки – они обычно такие тихие, скромные, приятные люди…