Мастер оружейных дел

— Имеете в виду превращение людей в Серых? — понимающе уточнила собеседница. — Пытались. Видите ли, Порченых не так много, очень редко удается отыскать и спасти детей до того момента, когда становится слишком поздно. Сейчас в городе их, кажется, всего трое. Если удается вернуть пострадавших в город, им способны помочь маги смерти: они уничтожают то, что Серые подселяют в людей. Если все еще жива человеческая душа, ребенок выживает. Фундаментальных исследований никто не проводил, но есть вполне правдоподобная теория. Принято считать, что душа появляется сразу… взрослой. Боги создают ее и вкладывают в тело, и дальше она уже начинает развивать его так, как получается. То, что вкладывают Серые в человеческих детей, это в некотором роде зародыш души или некой аналогичной ей сущности. Личинка. Что-то вроде паразита. Она начинает быстро развиваться и пожирать носителя, заодно перестраивая тело, и когда окончательно формируется, человеческая душа погибает, но если личинку своевременно убить — человек может восстановиться. Все-таки дух — субстанция очень пластичная, ее не так-то просто окончательно уничтожить. А вот как Серые создают эту сущность и откуда они ее берут — большая загадка. И самое главное, непонятно, зачем им нужны такие сложности, потому что размножаются твари точно так же, как любое теплокровное млекопитающее животное.

— Да, я тоже задавался этим вопросом, — поддержал Ивишэр. — Может, это действие имеет какое-то сакральное значение?

— Не исключено и, более того, весьма логично. Но какое — увы, неизвестно. Мы совсем ничего не знаем об их обычаях, нам известно лишь о лютой ненависти Серых к людям, и здесь Приграничье вполне солидарно с метрополией. Ходят слухи, что прежде на тех территориях, по которым они теперь кочуют, жил совсем другой народ. И будто бы кто-то видел руины старых прекрасных городов, по которым сейчас бродят Серые. С одной стороны — ломаный щит цена тем слухам, но с другой — почему бы и нет? Едва ли не в любой точке мира можно найти следы каких-то прежних цивилизаций, так чем это место хуже прочих!

— М-да, не на такой ответ я рассчитывал, — признался честно. — Но, впрочем, к Белому их. Есть еще один важный вопрос, перевертыши. Вы знаете о них хоть что-нибудь?

— Неожиданный вопрос, дайте подумать. — Ивишэр растерянно вскинула брови и, соединив кончики пальцев, уткнулась в них лбом. — Пожалуй, нет, я про них почти ничего не слышала. Весьма малочисленный народ, из умений — способность принимать чужой облик, но каковы ограничения и возможности — увы, не представляю. Никогда прежде не интересовалась. Более того, не уверена, что кто-то из сотрудников сумеет ответить на этот вопрос, так что предлагаю начать с библиотеки.

Я хоть и надеялся узнать все и сразу, но такому повороту разговора не удивился и без возражений проследовал за женщиной. К моему удовольствию, библиотека располагалась в этом же здании, на самом верху. Читальный зал, в который мы попали, оказался небольшим и сейчас пустовал, если не считать единственного корпящего над книгами в дальнем углу тощего мелкого студиозуса, который при нашем появлении вскинул взгляд на дверь, споткнулся о мою спутницу и поспешил спрятаться за стопкой книг. Должник, не иначе.

С библиотекарем, бойким сухоньким старичком со слабым хаотическим даром, я обменялся приветственными кивками и предоставил решение всех вопросов Ивишэр. Совещались они недолго, после чего мужчина удалился за неприметную дверь в углу, очевидно, ведущую в хранилище.

— Садитесь, думаю, это надолго, — предложила декан, кивнув на ближайший стол.

— Спасибо. Я вас не задерживаю? В принципе с книгами я и сам сумею разобраться.

— Я не спешу, — отмахнулась она. — К тому же вы меня заинтриговали. Я прежде об этих существах никогда не задумывалась, и мне уже самой интересно. Пожалуй, это единственные из живущих ныне нелюдей, о которых я не могу толком ничего сказать. И это плохо. Вдруг студенты спросят? — с ироничной улыбкой предположила женщина.

Я только согласно кивнул: про себя мог сказать то же самое, разумеется, кроме студентов. В мире насчитывается более десятка разумных видов, некоторые из них распространены не меньше людей — те же гномы, подгорные каменные жители, не любящие воду и яркое солнце, или здоровяки-волоты, которые выглядят как очень высокие люди, считаются нашими ближайшими родственниками и даже теоретически способны иметь с людьми общее потомство. Есть менее распространенные или, скорее, менее контактные виды вроде морских змеев, но даже о них я знаю достаточно много. А перевертыши не имеют собственного государства, живут среди других разумных, считаются вымирающим видом и не привлекают к себе внимания. Пожалуй, единственное, что я знаю о них полезного, это заклинание, позволяющее распознать перевертыша или заставляющее его принять истинный облик. Наверное, их не боятся просто потому, что чары эти далеко не самые сложные и с давних времен включены в курс обязательных проверок в любых значимых государственных учреждениях.