Мастер проклятий. Сепаратист

— Откуда мне знать, доминус? Я относился к ней как к сестре, но мы не были вместе, когда все произошло. Я видел ее только во сне. Однако отчего-то я уверен, что она сможет справиться с любыми трудностями, и вы еще непременно встретитесь.

Облегчение, проступившие у парня на лице, не заметил бы только слепой. Хорошо, что он стоял спиной к жандарму, иначе тот бы что-то заподозрил.

— Что ж, я тоже буду надеяться на лучшее, — слабо улыбнулся Доменико. — А упомянутого вами Марка мы непременно постараемся найти, и помочь, если что.

Да. Беспокойство за Керу не лишило брата способности соображать. Он определенно понял, на что я намекаю.

— Я уверен, что о нем и так уже позаботились. Впрочем, я был бы рад, если бы вы убедились в том, что к нему уже ни у кого не будет претензий. Если представится такая возможность.

— Непременно, — кивнул Доменико. — Ну что ж, нашу беседу, я вижу, пора заканчивать. Напоследок скажу, что защитник, которого я нашел, приложит максимум усилий, чтобы вас оправдали. Среди жителей северных провинций очень многие считают, что вас обвинили незаслуженно. И преступления, которые вам приписывают случились во время боевых действий, а, значит, не могут рассматриваться как убийство. Конечно, судьи в Сарагосе довольно предвзяты, но я уверен, справедливость и закон обязательно восторжествуют, сколько бы времени ни заняли разбирательства.

Я сначала удивился такой наивности брата, но потом догадался. Он особенно выделил последнюю фразу, про время. Значит, надеется хотя бы затянуть разбирательства подольше. Дать мне больше времени. Возможно, думает о том, как подготовить побег. Взглянув ему в лицо, понял, что именно это он и имел ввиду. Хорошо, что у Доменико волосы длинные, а то он так активно пытался показать что-то мимикой, что будь у него короткая прическа, это стало бы заметно даже со спины.

Я медленно, и, надеюсь, незаметно для жандарма, качнул головой. Отрицательно. Побег мы устраивать не будем. Доменико в ответ удивленно поднял брови. Черт, что-то мы долго перемигиваемся, жандарм сейчас что-то заподозрит.

— Очень благодарен вам за заботу, доминус Ортес. Не думаю, что защитник как-то сможет помочь. Уж простите, но как бы долго не длились разбирательства, конец у них будет один. И знаете, я смирился с этим. Такова моя судьба, и я приму ее так, как подобает честному человеку.

Доменико снова недоуменно выпучил глаза. Похоже, не может понять подтекст. А между тем, никакого подтекста нет. Бежать я не собираюсь.

Скомкано попрощавшись, он вышел. Принесли тюремный завтрак, который был ничем не лучше вчерашнего. Удовольствия от поедания никакого, но в целом чувство голода притупил — уже хорошо. Сегодня я чувствовал себя достаточно прилично, чтобы попытаться вставать. Да и привести себя в порядок не помешало бы, так что я попросил у тюремщиков воды для умывания, и, о чудо, мне даже не отказали. Странно. Пугает такая отзывчивость. Так и не придумав, какой в этом может быть подвох, я с удовольствием умылся, и, насколько смог, обтерся влажной тряпкой. Полноценно постираться, жаль, не вышло. Одежда на мне была относительно чистая — по сравнению с той, в которой меня доставили в тюрьму. Тем не менее я провел в этой тюремной робе уже несколько дней. Ее удалось только намочить и вывесить для просушки. Ну, хоть что-то. Усталость после этих нехитрых действий накатила страшная. Сопротивляться ей даже не пытался — уснул, накрывшись тонким ветхим одеялом. Впрочем, спал достаточно чутко, так что теперь был точно уверен — обеда не было, как и ужина. Это было не так уж важно, потому что во сне ко мне вновь являлась Кера.

* * *

Вечером, остановившись в очередном разоренном поселке, Еву по обыкновению привязали на улице. В этот раз к столбу, на котором висело било — созывать селян на сход или предупреждать об опасности. Следить, чтобы пленница не сбежала, оставили двух легионеров. Один из них — тот, который утром интересовался у командира на предмет любовных утех. Еве было безразлично. Теперь она видела — они все ее боятся. Замечала взгляды, которые на нее бросают легионеры. Даже то, что ее привязывают на ночь на улице, подальше от домов, где ночуют солдаты, говорило о том, насколько они опасаются. Да, немного мучений и крови стоит того, чтобы увидеть этот страх. Заметив, какое впечатление оказывает на легионеров ее кровавая улыбка, девушка весь день пугала оказавшихся рядом солдат, так что к вечеру от нее действительно начали шарахаться.