Мастер. Размышления о преображении интеллектула в просветлённого

Монах спросил Чжао Чжоу: «Обладает собака природой будды или нет?» Чжао Чжоу сказал: «Нет». Это единственное слово «Нет» является ножом для отделения сомневающегося ума от рождения и смерти. Рукоять этого ножа — только в твоей руке; никто другой не может владеть ею вместо тебя: чтобы добиться успеха, ты должен ухватиться за нее сам. Ты соглашаешься ухватиться за нее сам, только если ты можешь отказаться от своей жизни. Если ты не можешь отказаться от своей жизни, держись пока там, где твое сомнение остается ненарушенным; внезапно ты согласишься отказаться от своей жизни, и тогда с тобой свершится. Лишь тогда ты поверишь, что тишина — это то же самое, что и шум, что шум — это то же самое, что и тишина, что разговор — это то же самое, что и молчание, и что молчание — это то же самое, что и разговор. Тебе не придется спрашивать ни у кого больше, и естественно, ты не станешь воспринимать путаную речь фальшивых учителей.

В своей ежедневной деятельности, двадцать четыре часа в сутки, тебе не следует держаться за рождение, смерть и путь будды как за существующие, не следует тебе и отрицать их как несуществующие. Лишь созерцай это: Монах спросил Чжао Чжоу: «Обладает собака природой будды или нет?» Чжао Чжоу сказал: «Нет».

***

Это, видимо, недоразумение со стороны Да Хуэя. Быть может, это как-то связано с его бессознательным, поскольку он высказывался в саркастической манере против Гаутамы Будды. Теперь маятник отклонился в другую крайность — потому что ответом Чжао Чжоу было не «Нет», а «Да».

Такое бывает, когда вы неосознанно пытаетесь избавиться от вины, и тогда вы способны читать то, чего нет, или пропускать то, что есть. Ваш ум никогда не читает того, что есть на самом деле; он беспрерывно интерпретирует согласно своим собственным предубеждениям. Одно не вызывает сомнения — что Да Хуэй чувствует вину за дурное поведение. Он был непочтителен к человеку, который не причинил ему никакого вреда.

Но для непочтительности была причина: Да Хуэй был интеллектуалом, он был человеком умным. А все люди, ограниченные своими умами, обязательно обижаются на таких людей, как Гаутама Будда, непоколебимость которых заключается в том, что ум ошибается, а не-ум прав.

Все интеллектуалы обязательно осудят такую позицию, ведь им нужно защищать себя. Они не знают ничего о не-уме; они знают только, что такое ум. Но они добились почестей, уважения, престижа и власти благодаря уму, и если кто-то говорит, что ум — не власть, а зависимость, что ум — не престиж, а полнейшая глупость, что ум — вовсе не ваша честь, а всего-навсего признак того, что вы относитесь к низшим человеческим существам...

Реальная власть принадлежит человеку не-ума; поэтому интеллектуалы всегда чувствовали обиду на мистиков.

Да Хуэй начал свое путешествие как интеллектуал.

Несмотря на то, что он был частью традиции, созданной в Китае Бодхидхармой от имени Гаутамы Будды, где-то в его бессознательном была мстительность, которая вырывалась снова и снова в саркастических замечаниях, вроде «старый бледнолицый», «варвар».

Назвать Гаутаму Будду варваром — это просто нелепость, и со временем он, очевидно, понял, что он наделал. Теперь он хочет расставить все по местам, но он так торопится все сделать правильно, что начинает неправильно читать тексты — со всеми добрыми намерениями. Помня об этом, вы должны понимать, что он говорит:

Монах спросил Чжао Чжоу: «Обладает собака природой будды или нет?»

Это древняя стратегия. Чжао Чжоу был не единственным, кого спрашивали; тысячам других мастеров после Гаутамы Будды задавали тот же самый вопрос, и ученики получали тот же самый ответ. Ответ всегда был: «Да» — потому что Гаутама Будда уже ответил: «Да».