Мастер войны

– В Сдоме… – Карл пыхнул трубкой, но табак уже почти прогорел, и рот наполнился горечью. – В Сдоме мне снились сны.

Он секунду помолчал, взвешивая, стоит или нет посвящать Викторию в эти подробности, но затем решил, что стоит. Интуиция подсказывала, что вреда от этого не будет.

– Вам не снятся сны? – пришла ему на помощь колдунья.

– Никогда, – усмехнулся он. – И эти сны тоже были чужими.

– Я этого делать не умею, – сказала Виктория. – Но это не такое уж сложное искусство, насколько я знаю. Впрочем, такое воздействие касается обычных людей, но навести сны на вас, Карл… Не думаю, чтобы это оказалось простым делом. Что вам снилось?

– Я видел Лунную Деву. Во всяком случае, та женщина шла по лунной дорожке…

– И у нее была белая кожа?

– Да, – кивнул Карл. – Это могла быть Анна?

– Нет, Карл, – покачала головой Виктория. – Этого она не делала. Поверьте!

– А вы?

– А я этого просто не умею. Я же вам говорила. Да и зачем?

– Но деньги же вы мне оставили?

– Оставила. – В глазах Виктории зажегся недобрый огонь, и Карл уже начал понимать, что это может означать, но верилось с трудом.

– Вы забыли наш разговор в Сдоме? – спросила Виктория.

– Нет, не думаю. Но я так и не понял, о чем вы меня тогда спрашивали.

– Поймете… – Виктория усмехнулась, но в ее усмешке не было радости. – Поймете, когда я расскажу вам свою историю.

– Это как-то связано с тем нашим разговором?

– Да, – кивнула Виктория. – То, о чем я вас тогда спрашивала, никак не связано с моим видением. Просто мне показалось тогда… Я ошибалась, Карл. Теперь я это знаю, но сначала я должна вам рассказать о себе. Возможно, после этого вы не захотите продолжать разговор. Что ж, это ваше право, но я все-таки хочу вам рассказать. Я этого никогда никому не рассказывала и даже не предполагала, что когда-нибудь расскажу. Но я так решила. Вы готовы выслушать мою историю, Карл?

– Все, что вы сочтете возможным мне доверить, останется между нами, – твердо сказал Карл. – Говорите, Виктория, я вас внимательно слушаю.

3

Шелк, сказал он себе, рассматривая кусок грубой холстины. Непременно, шелк.

Он провел рукой по шероховатой поверхности, чувствуя, как разглаживаются и утончаются под пальцами нити и исчезают узлы.

«Белый? – задумался он. – Снежно-белый шелк, суринамские кружева с серебряной нитью, млечный атлас с искрой… Ведь так? Возможно, что и так, – подумал он, с сомнением рассматривая ткань. – Но, кажется, воображение увело меня слишком далеко. Все это скорее подходит для дамы, чем для кавалера».

Да, из всего этого могло получиться дивное бальное платье. Морозная свежесть, холодная отчужденность…

В этом образе что-то есть, согласился он. Пояс из кованого серебра, украшенный мелкими-мелкими алмазами, серебряное шитье, намекающее на снег и лед горных вершин…

«Да, – решил он, – именно лед! Серебро по лифу и рукавам, почти обнаженная смуглая грудь, а над ней тяжелое колье с крупными бриллиантами и сапфирами».

Бриллианты… Он огляделся вокруг в поисках чего-нибудь подходящего. Взгляд задержался на очаге.

«О да! – решил он. – Угли и алмазы имеют сходную природу, а сапфиры?»

Сапфиры, как он тут же понял, лежали прямо под ногами. Некоторые из этих мелких камешков, вдавленных его ногами в земляной пол хижины, вполне могли стать сапфирами. Могли?

«Непременно, – решил он. – Могут и станут!»

«Я забыл про туфли! – вспомнил он вдруг. – Туфли! Шелковая основа, исчезающая под сеткой серебряного шитья? Да, это будет славно смотреться на длинных ногах с узкими лодыжками».

Идея с серебряным шитьем была хороша и тем, что напомнила ему еще об одной серебряной сеточке, которая должна была покрывать волосы.

Чем же ее украсить?

Ну если честно, выбор был невелик: алмазы и сапфиры. Может быть, немного изумрудов и рубинов, но совсем чуть-чуть, для контраста. И пряжки для пояса и туфель, вырезанные из голубых с дымкой опалов.

Значит, женщина. Он уже начал свыкаться с этой мыслью. Почему бы и нет? В конце концов, на то и маскарад, чтобы спрятаться под маской.

«О! – подумал он огорченно. – О маске-то я и забыл! Это должно быть…»

Впрочем, неизвестная женщина уже жила в его воображении, создавая саму себя. Каждая следующая деталь была всего лишь логическим продолжением уже известного ряда.

«Ну конечно! – усмехнулся он. – Полумаска из чеканного серебра, тонкого, как бумага, холодного, как лунный свет. И взгляд черных, как благородный опал, глаз, таинственных, как глубины омута, и таких же опасных! Это хороший образ, – согласился он. – Интересно, скольким мужчинам я разобью сегодня сердце?»

Зеркала в его лачуге, естественно, не было. Такие предметы роскоши плохо сочетались с образом немого урода Эри Губошлепа, зарабатывавшего на жизнь обжигом угля. Но если уж колдовать, то почему бы не наколдовать заодно и зеркало? Сегодня колдуют многие, и в общем хоре «услышать» его «голос» будет невозможно.

Эри «прислушался». Эфир горел и корчился под ударами магических пассов, арканы рвали в клочья плоть тонкого мира, желания взлетали ввысь, как огни фейерверков, и страсти наполняли воздух ночи электричеством, способным вызвать бурю.