Мастера и шедевры. Том 3

«… Когда я должен был из мастерской выйти в жизнь, для накопления опыта и знания, я располагал для работы только одним годом, который принес мне некоторый успех и ободрил меня на моем художественном пути. Я получил на Весенней выставке в Академии художеств две премии. В 1912 году Академия художеств с Весенней выставки назначает мою картину

Хутор Шаблиевка.

«На Выборгской стороне» на международную выставку в Мюнхене. В этом же году приобретают мою картину с выставки в Лондонский городской музей. Но в это время я должен был отбывать воинскую повинность…»

Быстро промелькнуло время военной службы, и вот сразу по демобилизации Митрофан Борисович получает заказ на картины из боевой жизни.

Кровопролитные бои, стремительные атаки, смертельные поединки с врагом. Все это выписано сдержанно, сурово, без ложной аффектации.

Окончив этот серьезный труд, художник вновь едет на родину, на Дон, а оттуда — на Кавказ, который давно привлекал к себе Грекова. Но судьба вмешалась в творческие мечты и планы живописца.

«В 1914 году, — вспоминал художник, — по первой мобилизации я попадаю нижним чином на германский фронт и на много лет лишаюсь возможности заниматься живописью». В 1915 году Грекова отзывают в гвардейский Атаманский полк, где он раньше служил вольноопределяющимся. Вскоре полк выступил на фронт.

В боевом приказе было сказано: «…Близится час нашей встречи с врагом. Ваши предки под командой славного атамана Платова 100 лет тому назад удивляли мир своими действиями на полях брани».

… Прослужив в нижних чинах, он постиг всю жестокую правду первой мировой войны. Находясь в гуще солдат, будучи в самом котле страшных сражений, видя стонущих от смертных ран и погибающих товарищей, Греков мужал и креп как гражданин и художник.

Он ощутил весь ужас газовых атак и артобстрела врага…

Все, все примечал зоркий глаз художника, и походный альбом, с которым он не расставался, доносит до нас опаленную войною землю, израненную окопами и воронками, сгоревшие деревни и образ русского солдата.

Рисунки мастера отличала правда реалиста. В его эскизах бой — это труд, кровавый, тяжкий. Это не залихватский парад, который иногда изображали присяжные живописцы.

Греков набирает бесценный материал для будущих композиций, правдивый, терпкий, порою жестокий. Первые холсты, созданные в пятнадцатом и шестнадцатом годах, рисуют картины боевой жизни во всей их страшной наготе.

Тачанка.

Вскоре хворь надолго укладывает молодого художника. А в марте 1917 года Грекова по состоянию здоровья увольняют из действующей армии… Годы, проведенные на фронте, сформировали духовно Митрофана Борисовича. Он зримо ощутил всю бессмысленность этой войны, и кисть мастера, соприкоснувшись с истиной, возмужала, стала крепче и суровее.

Назревалр рождение новой эпохи в жизни России…

Греков, приехав на Дон, оказывается в кольце контрреволюционных войск атамана Каледина.

Вот горькие строки, написанные живописцем:

«Семья моя в то время жила в деревне, на родине в Донской области, куда я поехал, стремясь после длительного перерыва пописать с натуры. Но вскоре развиваются события, которые отрывают меня от работы. Против фронтового правительства Подтелкова, опираясь на пришедших немцев, поднимаются контрреволюционные силы. Проехать в Петроград, куда я предполагал вернуться после работы, уже было невозможно».

Наконец мастеру удается уехать в Ростов-на-Дону, но и здесь было не слаще. За время существования белых на юге ни о какой художественной жизни говорить не приходилось.

Конечно, он не был революционером-профессионалом, понимающим все пружины действующих сил, но талант, зоркость дали понять художнику трагедию Дона, ярко описанную Шолоховым. Поэтому, когда наступила пора и черные силы антинародного движения бежали, кисть и палитра Грекова были совершенно готовы к отображению классовых боев.

Однако в чуткой душе художника уже жила мечта — прославить подвиги молодой героической Первой Конной. Картины Грекова «Стремительный натиск» и «Красноармейцы врываются в станицу, занятую деникинцами» — это уже новь!

Здесь он полностью дает волю своему мастерству баталиста. Динамика, колорит, ракурс — весь свой недюжинный опыт вложил живописец в эти небольшие по размеру, но очень объемные по смыслу полотна. Свои. Родные. Освободители…

Вот смысл картин. В них светит жаркое южное солнце, пылают яркие краски. Образы красных бойцов суровы и мужественны.

1920-й. Части Красной Армии на подступах к Новочеркасску. Наступает конец власти белых. Паника в стане врага.

Предлагают бежать за рубеж и Грекову. Вот что рассказывает художник о тех днях:

Трубачи Первой Конной армии.

«Но вот приближался фронт гражданской войны. Шла агитация, что большевики всю интеллигенцию уничтожают. Многие учителя пошли отступать пешком за бегущими на юг белыми. Я не хотел соединять свою судьбу с теми, от кого я всю жизнь видел только оскорбления и унижения. И по убеждениям, и по взглядам я не был с ними, и я никогда не верил в движение белых. Я решил остаться…»