Читаем Мастера пейзажа полностью

Г. В. Сорока. «Вид на плотину», до 1847, Русский музей, Санкт-Петербург


Пейзажи Сороки, равно как и его жанровые картины и интерьеры, показывают размеренно текущую жизнь помещичьей усадьбы («Отражение в зеркале», 1840-е; «Часовня в парке», конец 1840-х). Лица людей на картинах кажутся задумчивыми и спокойными.

Живопись Сороки поражает своей гармонией, наводя зрителя на мысль о том, что такой же спокойной была и жизнь самого художника. Но это впечатление обманчиво. Мечтавший получить вольную, в 1840-е годы он «заслужил» лишь должность садовника. Неудачно складывалась и его семейная жизнь. А вскоре надежды крепостного художника на будущее окончательно разбились: в декабре 1847 года погиб, выпав из саней, учитель и друг Сороки, А. Г. Венецианов. С этого времени живописец лишился единственной поддержки.

В первой половине 1850-х годов Сорока продолжал писать картины, но это были уже не панорамные и эпические пейзажи, а небольшие по размерам камерные произведения, показывающие полюбившиеся мастеру уголки природы. В изображениях тихого озера с рыбаками и белой часовенки чувствуется печаль и усталость человека, пытающегося укрыться от действительности в мире природы.

Последние годы жизни художника были трагичны. После отмены крепостного права Сорока вместе с жителями деревни Покровское отправил Александру II жалобу на своего бывшего хозяина Н. П. Милюкова. Жалоба вернулась к Милюкову, а Сороку вместе с другими бунтовщиками приговорили к телесному наказанию. Возможно, это и стало главной причиной самоубийства отчаявшегося художника. 10 апреля 1864 года в маленькой деревушке Тверской губернии он покончил с собой.

Иван Иванович Шишкин

(1832–1898)

Современники называли Шишкина «патриархом леса», и эти слова очень точно передавали отношение художника к природе и искусству. Лес, который живописец любил самозабвенно, стал главным героем его картин. Шишкин не просто писал природу: он, как ученый, исследовал ее. Своим ученикам мастер не уставал повторять: «В изучении натуры никогда нельзя ставить точку, нельзя сказать, что выучил это вполне и что больше учиться не надо».


Иван Иванович Шишкин родился в Елабуге в купеческой семье. Его отец, археолог-любитель, научил сына ценить родную землю, ее прошлое и настоящее. В маленьком городке на берегу Камы мальчик не мог видеть настоящих картин, но о живописи он многое узнавал из книг.

В 1852 году юноша уехал в Москву, где поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества.

Его учителем был А. Н. Мокрицкий, ученик А. Г. Венецианова. Уже в эти годы молодой художник знал, что главной темой его творчества станет природа.

В 1856 году Шишкин поступил в Петербургскую академию художеств. Но академическая рутина и работа над безликими классицистическими пейзажами не воодушевляла его. Молодой художник старался больше времени проводить в окрестностях Петербурга или на острове Валаам. Здесь он подолгу рисовал с натуры.

В 1860 году Шишкин закончил Академию, получив Большую золотую медаль за свою программную работу «Вид на острове Валаам». Награда предоставляла выпускнику прекрасную возможность продолжить обучение за границей, но художник отсрочил поездку: ему нужно было еще многое увидеть и сделать на родине.

Он посетил Казань, а затем отправился на Каму.

Весной 1862 года Шишкин наконец отправился за границу. До 1865 года он работал в Швейцарии и Германии. В Дюссельдорфе, бывшем в то время крупнейшим центром художественной жизни Западной Европы, Шишкин познакомился с мастерами дюссельдорфской школы. Их живопись (особенно братьев Андреаса и Освальда Ахенбахов) произвела на него огромное впечатление. Именно в Дюссельдорфе русский живописец впервые получил известность благодаря своим замечательным рисункам пером. Эти работы приводили в восхищение местную публику и художников.

За границей Шишкин не только создавал прекрасные рисунки, но и писал картины маслом. Уже в этих его ранних работах чувствуется рука талантливого мастера. Одна из таких работ – картина «Вид в окрестностях Дюссельдорфа» (1865, Русский музей, Санкт-Петербург) – принесла живописцу звание академика.



И. И. Шишкин. «Стадо под деревьями», 1864, Третьяковская галерея, Москва


Перейти на страницу:

Похожие книги

Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Культурология / Советская классическая проза
История частной жизни. Том 4: от Великой французской революции до I Мировой войны
История частной жизни. Том 4: от Великой французской революции до I Мировой войны

История частной жизни: под общей ред. Ф. Арьеса и Ж. Дюби. Т. 4: от Великой французской революции до I Мировой войны; под ред. М. Перро / Ален Корбен, Роже-Анри Герран, Кэтрин Холл, Линн Хант, Анна Мартен-Фюжье, Мишель Перро; пер. с фр. О. Панайотти. — М.: Новое литературное обозрение, 2018. —672 с. (Серия «Культура повседневности») ISBN 978-5-4448-0729-3 (т.4) ISBN 978-5-4448-0149-9 Пятитомная «История частной жизни» — всеобъемлющее исследование, созданное в 1980-е годы группой французских, британских и американских ученых под руководством прославленных историков из Школы «Анналов» — Филиппа Арьеса и Жоржа Дюби. Пятитомник охватывает всю историю Запада с Античности до конца XX века. В четвертом томе — частная жизнь европейцев между Великой французской революцией и Первой мировой войной: трансформации морали и триумф семьи, особняки и трущобы, социальные язвы и вера в прогресс медицины, духовная и интимная жизнь человека с близкими и наедине с собой.

Анна Мартен-Фюжье , Жорж Дюби , Кэтрин Холл , Линн Хант , Роже-Анри Герран

Культурология / История / Образование и наука