Мастера секса. Жизнь и эпоха Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон – пары, которая учила Америку любить

Став взрослым, Билл вспоминал, как отец обращался с матерью: «Он командовал ей, что приготовить на ужин и как голосовать на выборах. Новую одежду нельзя было купить, пока он ее не оценит… Все решения и события должны были получать одобрение отца».

Позднее Билл узнал, что его отец страдал от менингомиомы – растущей злокачественной опухоли в мозгу, способной вызывать головные боли, изменения личности и мгновенные вспышки ярости. «Как эта опухоль могла влиять на его поведение, я могу только догадываться, – писал он. – Отец меня не признавал, и с этим было очень тяжело жить, особенно в ранние отроческие годы…».

Последний эпизод общения между Фрэнком и его старшим сыном состоялся во время их поездки в Лоуренсвильскую школу, частное учебное заведение в Нью-Джерси. Фрэнк Мастерс в юности сам учился в этой школе, но решение послать туда Билла приняла Эстабрукс Мастерс, желая вырвать сына из жестокой хватки мужа. Двоюродная бабка мальчика Салли Мастерс оплатила обучение Билла.

В четырнадцать лет Билл покинул родительский дом в Канзас-Сити и отправился на поезде с отцом в долгий путь до Лоуренсвилля. По дороге они сделали остановку в Нью-Йорке, где отец угощал его в знаменитых ресторанах и повел на первое в жизни мальчика бродвейское шоу. Билл от души наслаждался этим уикендом в огромном городе, удивленный неожиданным великодушием отца, но при этом все время боялся, что «вот-вот рванет бомба».

В поезде Фрэнк Мастерс озаботился исполнением еще одного отцовского долга: проинформировать сына о сексе. «Ты знаешь, что есть вещи, которыми мужья и жены занимаются вместе и про которые большинство людей очень мало знают», – так начал Фрэнк. Женщина, сидевшая в том же купе со своей юной дочерью, повернулась к ним и дала понять, что им неловко слушать слова Фрэнка. Но тот продолжал говорить. «Невозможно более искаженно изложить многие подробности этой темы, но он был убежден в своей опытности», – вспоминал его сын, став взрослым.

В Лоуренсвилле Фрэнк Мастерс повел сына на экскурсию по территории школы. Они зашли в кабинет декана, который пару минут поболтал с ними и пожелал Биллу удачи в новой школе. Прежде чем вернуться в Канзас-Сити, Фрэнк Мастерс побаловал сына первым в его жизни «джиггером» – коктейлем из мороженого и других сладких ингредиентов. «Я решил было, что этот «джиггер» был оливковой ветвью мира с его стороны, – писал Билл в воспоминаниях. – Как же я ошибался!».

Когда они подошли к железнодорожной станции, Фрэнк Мастерс объявил сыну, что отныне он становится изгоем в собственной семье. «Раз тетя Салли оплатила твои расходы на следующие четыре года, – сказал он, – я считаю, что с моими обязанностями по отношению к тебе покончено». Отец прибавил, что будет посылать Биллу немного денег, чтобы тот мог приехать домой на Рождество, но ничего сверх этого. Он запретил сыну обращаться за помощью к матери или другим родственникам и ушел, не попрощавшись, а Билл рыдал в тот вечер, пока не уснул.

В Лоуренсвилле юный Билл стоически развивал в себе самостоятельность, занимаясь разными видами спорта, например американским футболом, и проводя несчетные часы в библиотеке – привычки, которые он пронес через весь колледж и медицинскую школу. Билл сдружился с другими мальчиками, в том числе с Карлтоном Пейтом, чьи родители пригласили его провести День благодарения у них дома в Нью-Йорке. Пока он гостил там, миссис Пейт, добрая душа, догадалась, какая боль терзает молодого человека. Она стала расспрашивать об отце, и он ответил с полной откровенностью. Когда Билл закончил свой рассказ, у обоих были слезы на глазах.

Перед Рождеством пришло письмо от отца, в которое были вложены деньги на билет от Трентона до Канзас-Сити и обратно. Однако за время отсутствия старшего сына ничего не изменилось. В итоге Билл объявил, к ужасу матери, что уедет на следующий день после Рождества, не оставшись дома на свой пятнадцатый день рождения – 27 декабря.

Эстабрукс Мастерс уговаривала сына передумать. Когда отец уехал на работу, у них с Биллом состоялся долгий разговор. «Она пыталась как-то объяснить чувства отца по отношению ко мне, – писал Билл, – хотя не могла дать разумного объяснения жестоким избиениям и его обращению со мной». Билл жалел мать, которая была пленницей в грубом, авторитарном мире, созданном отцом. В ней уживались две разные женщины – сострадательная мать и послушная жена своего жестокого мужа.

На следующий день после Рождества Фрэнк Мастерс по просьбе сына отвез его на вокзал. Мать сунула ему в карман конверт с наличными. Билл гадал, не было ли в ее подарке скрытого обещания поддержки, но ему так и не представился шанс спросить ее об этом. В течение следующих четырех лет Эстабрукс Мастерс поддерживала контакт с сыном лишь тайком. Она звонила ему от соседей в середине рабочего дня, чтобы об этом не узнал Фрэнк. Она посылала письма Биллу в пансион, вкладывая в конверты понемногу денег, но он никогда не благодарил ее – «из страха, что отец узнает об этом и сделает ее и без того несладкую жизнь еще более тяжелой».