Мастерс и Джонсон пытались объяснить это «неравноправие». Мужчина-пациент рассматривал услуги суррогатной партнерши, «как рассматривал бы предписание врача в связи с другими физическими проблемами», говорили они. Но для женщин такой примитивный утилитаризм был неприемлем. Выросшей в американском обществе женщине прежде всего требовались «значимые отношения, которые могут обеспечить ей «разрешение» оценивать свою сексуальную функцию».
«Крайняя трудность» создания «значимых отношений» за две недели якобы была причиной, по которой клиника отказывалась от услуг мужчин-суррогатов. На самом деле, Билл Мастерс пока не был готов принять такой риск. Джонсон мирилась с этими противоречиями. «Оно [суррогатное партнерство] не вписывается в системы ценностей большинства женщин, – объясняла она репортерам. – Хотелось бы нам, чтобы все женщины разделяли мужское отношение к сексу!».
Мастерс и Джонсон уверяли, что все волонтеры были незамужними и что никто никогда не уговаривал женщину стать суррогатной партнершей. Однако Барбара Калверт и некоторые другие «суррогаты» были замужем. Кроме того, Мастерс не раз подбивал попробовать себя в роли суррогатных партнерш медсестер, студенток, женщин, участвовавших в исследованиях, и даже некоторых жен преподавателей.
Им пришлось изменить свое отношение к суррогатным партнершам, когда муж Барбары Калверт подал иск в федеральный суд. Джордж Калверт заявил, что он и его жена были пациентами, лечившимися у Мастерса от бесплодия, но Мастерс и Джонсон «злоупотребили отношениями врача и пациента, склонив означенную Барбару Калверт к занятиям половыми сношениями» с двумя мужчинами-пациентами. Позднее этот обвинительный список был расширен до семи мужчин. Калверт утверждал, что исследователи знали о семейном положении Барбары и убедили ее утаивать свою незаконную суррогатную деятельность от мужа.
Старым друзьям Калвертов в Сент-Луисе возмущение Джорджа показалось наигранным. Многие считали, что он знал о дневных шалостях Барбары – как знали о них все остальные в медицинской школе и больнице. К тому времени как был подан иск, Мастерс и Джонсон уже прославились своими секс-консультациями, которые очень хорошо продавались и собирали кругленькие суммы. Стремясь урвать часть этих денег, Джордж Калверт в своем иске утверждал, что Мастерс и Джонсон получали прибыль от информации, собранной в результате работы Барбары.
Новый юрист клиники, Уолтер Меткаф-младший, посоветовал Биллу и Джини помалкивать. «Любое подобное обвинение смехотворно, – отвечали они в своем единственном официальном заявлении. – Мы можем это доказать». Меткаф убедил судью засекретить это дело и привел его к внесудебному урегулированию, убедив всех молчать. Дело Калвертов угрожало разоблачить бесчисленные секреты клиники – секс между не состоящими в браке партнерами, денежный обмен пациентов и «суррогатов» и сомнительные действия двух ведущих американских экспертов в области секса. Если бы эта информация стала всеобщим достоянием, медицинские чиновники штата могли бы отобрать у Мастерса лицензию или вынудить отказаться от своих научных и профессиональных званий. Совет попечителей клиники узнал об этой практике годы спустя после того, как она началась.
Несмотря на все благие намерения Билла Мастерса, его метод с опорой на «суррогатов» едва не утопил клинику в юридической трясине и пиар-кошмаре. Наказанные, но не покоренные, Мастерс и Джонсон публично пообещали никогда больше не использовать суррогатов.