Мастера секса. Жизнь и эпоха Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон – пары, которая учила Америку любить

«Гомосексуальность в перспективе» содержала больше умозрительных конструкций, чем научных фактов. Некоторые главы, перегруженные статистикой, сравнивали физиологические реакции геев, лесбиянок и контрольной группы гетеросексуалов. У них приводились измерения эрегированных пенисов, клиторальных реакций, полового прилива и физических характеристик во время секса. В основном все происходило одинаково, независимо от ориентации. Но в книге различия превращались в обобщения. «Сексуальное притворство не так распространено среди лесбиянок, как среди гетеросексуальных женщин. Прежде всего женщине гораздо труднее обмануть другую женщину, чем ничего не подозревающего мужчину». Гомосексуалы изображались лучшими любовниками, чем гетеросексуалы, по крайней мере, когда стимулировали своих партнеров с помощью куннилингуса или фелляции. «Фантазийные паттерны» – мечты или видения насильственного, группового секса и анонимных сношений – преобладали у гомосексуалов, писали авторы, не предоставляя для этого утверждения значимых доказательств.

Отсутствие доказательной базы было особенно очевидно в заявлении Мастерса и Джонсон о том, что мужчины и женщины не рождаются гомосексуалами, а «гомосексуально ориентируются путем усвоенного предпочтения». Однако они не представили никаких обоснований, если не считать того, что генетическое происхождение сексуальности также не доказано.

Секретность, вообще свойственная Институту Мастерса и Джонсон, в случаях конверсии становилась еще серьезнее. Большинство сотрудников ни разу не встречались с пациентами, проходящими терапию для изменения сексуальных предпочтений. Те, кто был посвящен в этот вопрос, видели, что Мастерс не хотел слушать их опасения насчет конверсии. Со временем сотрудники научились не спорить с ним на эту тему.

Поначалу Колодны не сомневался в способности программы излечить любого пациента. «Если Билл сказал, что они проводят успешную конверсионную терапию, то кто я такой, чтобы считать, что это невозможно?», – говорил он. Колодны слышал те же уклончивые объяснения о доме в Лейдью как о «лаборатории», где проводилась особая терапия. Однако, когда приблизился срок публикации «Гомосексуальности в перспективе», Мастерс попросил Колодны помочь в ее подготовке. Сознавая свои ограниченные писательские способности, Мастерс хотел, чтобы Колодны прошелся по описаниям индивидуальных случаев и сделал их более «читабельными».

Все их предшествующие книги содержали такие описания историй пациентов без упоминания имен. Гомосексуальность, учитывая ее сложную природу, потребовала особенно ярких зарисовок. Например, в разделе «История болезни: пара № 10» две страницы были посвящены пересказу истории Р. – 30-летнего пациента с индексом Кинси «6». Р. был «убежденным гомосексуалом» – настолько, что «часто обходил местные бары и общественные туалеты». Затем Р. познакомился с 23-летней женщиной, с которой у него обнаружилось много общих интересов, и влюбился в нее. В конечном счете он прожил 10 месяцев с этой гетеросексуальной женщиной (Кинси «0» по показателю ориентации), пока они не поженились. «Несмотря на усилия со стороны жены, Р. не мог получить или поддерживать эрекцию», – констатировал рассказ. В комментарии Мастерс и Джонсон подытоживали свой успех в лечении Р. и его жены:

Он начал успешно действовать в соитии на десятый день терапии. Диспансерный контроль пары проходил без особенностей. В семье родились дети, Р. делает успешную карьеру как клинический психолог, и брак, по отзывам обоих партнеров, эффективен. Однако эта история – исключение, а не правило для сексуальных отношений между мужчиной «Кинси-6» и женщиной «Кинси-0». Ограничения в способности конвертироваться или реверсироваться к гомосексуальности зависят не только от степени мотивации, но и от вознаграждений, потенциально доступных в результате такой конверсии.

Когда Колодны просил разрешения просмотреть документы и прослушать записи таких случаев, он получал отказ, хотя обычно всё, сказанное на сеансах, записывалось на бобинные магнитофоны. Так он начал подозревать, что некоторые, если не все, истории излагались не вполне правдиво. Они были составлены из фрагментов воспоминаний Мастерса или полностью сфабрикованы. «Они вели меньше случаев, чем указано в книге, – говорил он. – Желание представить убедительный материал привело к преувеличению или даже фальсификации». Хотя Колодны всемерно восхищался Мастерсом, он не мог объяснить это иначе. Сам он ни разу не видел ни одного конверсионного пациента.